На фестивале «Меридианы Тихого» вне конкурса показали северокорейский фильм «Товарищ Ким отправляется в полёт» - про девушку-шахтёра, которая мечтает выступать в цирке с номерами на трапеции. Представить картину во Владивосток приехал один из режиссёров картины Николас Боннер, у которого нельзя было не спросить: что это вообще значит – быть режиссёром в Северной Корее?!

Кадр из фильма "Товарищ Ким отправляется в полёт".

Можно, конечно, пересказать фильм и своими словами, но велик соблазн процитировать опубликованный в фестивальном каталоге официальный синопсис – уж больно хорош, уж больно заманчив. Итак: «Товарищ Ким Ён Ми работает на угольной шахте в Северной Корее. Она мечтает стать воздушной гимнасткой, но звезда цирка Пак Чан Пиль высокомерно заявляет ей, что шахтёрам место под землей, а не под куполом цирка. Однако товарищ Ким не сдается. В цирке ей устраивают просмотр с целью убедиться в том, что она может работать на предельной высоте. У Ким Ён Ми остается последняя возможность доказать, что шахтёр может летать и что мечты сбываются».

Как вы понимаете, пропустить фильм с подобным сюжетом трудно, почти невозможно. И да – на экране всё так и есть, как написано. Можно лишь добавить про лозунги «Тренируйся упорно и работай хорошо», «Рабочему классу всё по плечу, надо только поверить в свои силы», про «революционный настрой». Упомянуть про юных пионеров и про радостно выезжающих из шахты после смены шахтёров, выполнивших план на два месяца ранее (а всего вырабатывающих по 120% за день). Рассказать про ударную стройку, где девушки бегом бегут с тяжёлыми носилками – и с неизменной улыбкой, про вызов, который бросает героиня зазнавшемуся акробату: сможет ли тот замесить цемент быстрее, чем она?!. Про красоты Пхеньяна с огромными пустыми улицами, памятником Вождю и башней Чучхе. Про пожелание Вождя, вдохновляющее всех героев: северокорейский цирк должен был самым лучшим цирком в мире!.. Наконец, про очаровательные мультипликационные титры и вставки… Короче, старшее поколение хорошо помнит такое кино – великого советского стиля. Мы его давно потеряли – северокорейские братья бережно сберегли.

У этой картины три режиссёра. Со стороны Северной Кореи - Ким Гван Хун, но в силу ряда обстоятельств к нему присоединились также бельгийка Аня Делеман и англичанин Николас Боннер (которые также выступили в качестве продюсеров фильма и привлекли к производству европейские финансы – потому фильм считается копродукцией КНДР, Великобритании и Бельгии). Николас и привёз ленту на фестиваль во Владивосток. По образованию он ландшафтный дизайнер, что сулило ему прекрасное будущее по возделыванию британских газонов – пока однажды, двадцать лет назад, он не оказался случайно в Северной Корее, которая его мгновенно очаровала. Каким-то образом умаслив местных партийных чиновников, сперва он организовал здесь едва ли не первое в стране туристическое агентство, что постепенно привело его к съёмкам видовых и документальных фильмов о мире, в котором он так удачно прижился. И вот пришло время первого большого игрового фильма.  

После сеанса Николас Боннер ответил на вопросы зрительного зала.

Режисссёр Николас Боннер (слева). © Максим Марков/Ridus.ru

- В течение последних двадцати лет я езжу в Северную Корею каждый месяц. И могу сказать, что там живут замечательные люди, вот разве что общественный строй может вызывать некоторые вопросы. Но мне хотелось снять фильм, который развлёк бы зрителя – безо всяких скрытых мотивов. Мне просто хотелось показать, насколько силён может быть человек, показать, что любая девушка может достичь того, чего пожелает.

В общей сложности работа над фильмом заняла шесть лет, из которых первые два года ушло на написание сценария. Когда мы его закончили, то понесли на киностудии. Но нам везде отвечали, что такой фильм не нужен корейскому народу: ведь он не о вождях, не о социализме - поэтому нам и не стоит его снимать. Но так вышло, что однажды наш сопродюсер, очень сильная и интересная женщина (собственно, с неё и срисована главная героиня), оставила этот сценарий у консьержа в своём доме. Дело в том, что в Корее зимой очень холодно, и единственное место в доме, где довольно тепло – это как раз холл, где сидит консьерж. Поэтому вечерами там собираются погреться и поговорить все жильцы. И вот все они друг за другом стали читать этот сценарий – и приходили от него в полный восторг, говоря, что этот фильм обязательно стоит поставить. И народное одобрение придало нам новые силы в наших попытках «пробить» эту постановку. Так что вовсе не правительство мешало нам запуститься, а сами киностудии!.. И можно сказать, что в итоге нам очень повезло, что мы всё-таки получили разрешение на производство – ведь в 2012-м году в Северной Корее было снято всего, кажется, семь фильмов!..

Мы изначально не хотели снимать «европейский» фильм, мы хотели сделать картину именно в северокорейском стиле - но с альтернативной, беспартийной историей. И хотя снимали мы в Корее, но монтировали уже за её пределами - наверное, это вообще первый опыт такого рода в истории. И потому в итоге мы изъяли из фильма очень много северокорейской пропаганды – оставив лишь одно упоминание о Вожде, хотя их там было гораздо больше. То есть фильм всё равно остаётся настоящим северокорейским фильмом, но только без политической составляющей. И для меня это примерно то же самое, как когда я смотрю голливудские блокбастеры – это не реальность, это кинореальность. Так и здесь: это не реальность, это кинореальность Северной Кореи – с насыщенными цветами, с выразительно подчёркнутой музыкой… Так фильм воспринимают и сами северокорейские зрители – как киношную сказку о их родимой стране.

Тем более что ведь в Пхеньяне не приветствуются «самостоятельные» съёмки любых важных объектов – в особенности таких, как шахта и стройка. Поэтому нам вместо оригинальных панорам пришлось довольствоваться утверждёнными хроникальными кадрами. Но в принципе и они отражают подлинную действительность, добавляя фильму жизни. К тому же мы решили разбавить действие ещё и анимированными вставками, которые, как мне кажется, очень хорошо помогают раскрыть характеры персонажей.

Режисссёр Николас Боннер (слева). © Максим Марков/Ridus.ru

Северокорейской цензуре наш фильм не подвергался, никаких «интимных» сцен у нас по требованию властей не вырезали.  Их просто у нас и не было. Всё строго в соответствии со сценарием, а сценарий ведь на самом деле очень простой. Как-то, правда, в северокорейском фильме был показан поцелуй – да и то под зонтиком. Но у нас и такого не было. Единственное, нам ещё во время работы над сценарием предлагали добавить побольше сцен, где главная героиня плачет – чтобы сделать её более эмоциональной. И вот ту сцену с соревнованием по замешиванию цемента нам удачно подсказали, мы бы никогда такого не придумали.

Кстати, такая деталь: мы этот фильм показывали уже и в Южной Корее, на кинофестивале в Пусане. Набрался полный зал, и мне, разумеется, было интересно посмотреть - какова же будет реакция южнокорейцев. И сперва была полная тишина, а через минуту всё-таки встал один человек и сказал: «Очень приятно узнать, что на Севере тёщи такие же, как и на Юге».

Надо ещё сказать, что Россия имеет большое влияние на кинематограф Северной Кореи – хотя бы потому, что многие тамошние кинематографисты некогда учились профессии у вас в Москве. Только вот за последние двадцать лет Россия сильно продвинулась в своём развитии, а в КНДР люди живут как в золотой клетке - в стране, которая никак не развивается, в которой ничего не происходит. Но при этом всё равно все киношники там большие эксперты по части кино, и хотя они и снимают пропагандистские фильмы, в плане производства это не сильно отличается от остального мира. Разве что только в том, что все режиссёры там - только мужчины.

См. также:

«Изабель Юппер посетила Владивосток»

«Майкл Мэдсен – о заболевшем ките, спасённом псе и о шляпе, которая не понравилась Тарантино»

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.