С предыдущей частью этого остросюжетного и трагического дневника можно ознакомиться здесь.

Итак, идти мне предстояло примерно час. У меня была одна сумка, в которой были только продукты, срезанный мною в разбитой 52-й школе натяжной потолок (два больших рваных куска белой пленки), большой пакет вафель (гостинец для соседей), а также две баклажки питьевой воды. Вроде бы не так уж и много, но нести все это в руках было тяжело.

По пути я встречала людей, шедших по воду. Один паренёк даже немного подвёз мои вещи на своей тележке. Прошлись с ним метров триста, он рассказал мне о том, что сам пережил в марте — апреле. Вообще, я заметила, люди очень охотно заговаривали друг с другом на улицах города, делились воспоминаниями. Абсолютно незнакомые люди.

Такого раньше не было.

Мы и с соседями могли жить рядом годами и ни разу не поговорить, а тут идёшь по улице — и незнакомый человек предлагает тебе сумки донести, говорит с тобой как с другом. А сколько раз со мной хлебом делились! Придёшь к колодцу за водой, а тебе хлеба дают… Мне не нравятся обстоятельства, в которых мы все оказались, но нравятся люди в этих обстоятельствах. Понимаете, о чем я? Ничто, никакие условности нам не мешали быть человечными, добрыми, открытыми, помогать другим, запросто познакомиться и разговориться по душам. Вот это ценно.

Я пытаюсь сохранить в себе этот новый навык — располагать людей к себе с первого слова, с первой минуты знакомства и, расставаясь, оставлять о себе самое лучшее впечатление. В условиях войны это просто, а в мирной жизни — нелегко. Вот ведь парадокс! Хотя уже тут, в Таганроге, я пробую это делать, и у меня получается. Я уже задружилась с местными бабульками, собачниками и управдомом. Здороваемся, говорим по душам, даже ремонтик с соседями по тамбуру затеяли. Влюбляю в себя людей.

Это было лирическое отступление, и я возвращаюсь к повествованию.

Первые полчаса я шла по микрорайону Восточный. Разрушенными оказались в основном крайние дома, а внутри района все относительно цело, во дворах много людей, были и дети, частный сектор пострадал не так сильно, как многоэтажки, и там хозяйки ухаживали за цветниками, а мужчины что-то чинили во дворах. Это было похоже на спокойную мирную жизнь, на обычные весенние заботы по хозяйству, и я радовалась людям и тому, что они делали.

А потом я шла через свой район, и на смену радости пришла тревога.

Ни одной уцелевшей многоэтажки, все выгоревшие, в некоторых плиты перекрытия обрушились, и дома стояли как великаны со вспоротыми брюхами.

В моем микрорайоне уцелевшими остались только три дома, в их числе и мой. Остальные же, если и не разбитые, то хоть на треть, но выгоревшие. Вхожу в свой двор, встречаю там соседей, они плачут и обнимают меня, я тоже плачу. Чуть не написала сейчас: «Как же приятно!»

Однозначно приятно, только, конечно, здесь другое слово необходимо. Трогательно? Нет, оно не описывает всех эмоций. Радостно, волнительно, хочется каждого обнять, сказать что-нибудь доброе, чем-нибудь угостить, с каждым поговорить. И я расстегиваю свою сумку и раздаю консервы, вафли, сгущёнку — все, что мне заботливо собрала с собой свекрушка.

Бабулечки отказываются, но я настойчиво раздаю всё, что принесла. А они не перестают обнимать меня и всё спрашивают: «Наташечка, ты же останешься? Ты же не уйдешь? Не бросай нас!»

А потом я поднялась на свой этаж и увидела, что дверь в тамбур вскрыта. Потянула за ручку, она осталась у меня в руке, а замок высыпался на пол. Кстати, как вам белоснежные стеночки и свежая красочка? Сама красила. В январе закончила ремонт у себя на этаже. Хотелось жить в красоте…

В тамбуре все осталось, как было в то утро, когда мы с соседом Мишкой решили бежать, только грязно.

Мишка закрыл свою квартиру на оба замка, поэтому его дверь раскурочили зверски,

Я побоялась, что взрывной волной дверь заклинит, поэтому закрыла ее только на простой замок. В итоге мне повезло больше. Внешне всё выглядело не так печально.

Жутковато входить в квартиру, когда знаешь, что в ней похозяйничали незваные гости.

Входишь, как не к себе.

Квартира пыльная, ветер разнёс лавровый лист по всем комнатам. Вор почему-то копался в коробке со специями. Меня ограбил гурман? Стекла, которые я собрала в ведра ещё утром первого марта, так и дожидались меня у входа.

Холодильник у окна стоит неспроста. Напротив окна — входная дверь в квартиру, а за дверью пряталась я. Я хотела, чтоб холодильник принял на себя основной удар в случае, если в квартиру прилетел бы снаряд. Я где-то вычитала такой совет — ставить у окна что-нибудь высокое и громоздкое.

Из кухни забрали две тарелки, консервный нож и килограмм картошки.

В спальне тоже пыльно. Цветы вымерзли, исчезло одеяло, два покрывала.

Одно из них самодельное, вот это, что на фото ниже.

Я сшила его изо всех обрезков, какие оставались от маминых рукоделий. Жаль его. Столько труда и стараний вложено.

В зале стояли мои контейнеры с рассадой цветов. Я мечтала по весне озеленить наш двор, выращивала ромашки, гвоздику, петунию, чернобривцы, эустому и кое-какую экзотику. Всё вымерзло за два месяца. Комнатные растения тоже погибли. Из вещей пропал только старый ноут моей сестры. На полу валялись боковые панели от старенького системного блока, принадлежавшего ещё моей маме.

На ковре вор забыл набор отвёрток и складной ножичек. Что могли искать в системном блоке? Золото и бриллианты? Так они лежали на книжных полках на самом виду, и их не тронули. Там же, на полках, я нашла свой загранпаспорт с деньгами внутри. Их тоже не тронули.

Бар был открыт, алкоголь на месте. Тайник не нашли. Зато забрали пару моих ботинок «Челси». Они были не новые, но начищены до блеска. Это я от скуки их накремила и отполировала, когда нам в феврале электричество вырубили. Наверное, вор был ослеплён их красотой и не смог равнодушно пройти мимо.

В третьей комнате был просто бардак.

Ничего не тронули, только порылись в коробках со швейными принадлежностями. Мои недошитые шорты остались лежать, как лежали. Если бы я их успела дошить, их точно бы сперли. Ну, я мимо таких точно не прошла бы! Рассада в контейнерах, конечно, тоже погибла…

Новую гардину очень жаль: она порвалась о разбитое окно.

Странное какое-то ограбление: забрали одеяло, покрывала, тарелки, консервный нож, картошку, женские ботинки и старый ноутбук. Ценности, деньги и алкоголь на месте. И ради такой скудной добычи нужно было раскурочивать двери?

Решив, что попытаюсь узнать подробности взлома квартиры у соседей на следующий день, я принялась за уборку в кухне, спальне, коридоре и в санузле. Нужно же было переночевать в этой квартире, а спать в грязи я не хотела. Небольшой запас воды у меня сохранился, поэтому я быстро до наступления темноты привела в порядок указанные помещения. Затем я сменила постельное белье и легла спать в зимних колготках, шерстяных носках, махровом халате и в шапке, окна-то у меня разбиты.

Собственно, я могла бы и не спешить с уборкой, потому что соседки звали меня ночевать к ним, но мне хотелось остаться у себя и побыть в одиночестве, успокоиться и обдумать план действий на ближайшие дни.

Ночью было непривычно шумно, я многократно просыпалась от залпов и взрывов. От вспышек сигнальных ракет небо над заводом «Азовсталь» постоянно было освещено. Несколько раз на завод сбрасывали что-то очень тяжёлое, и мне казалось, будто это была огромная порожняя цистерна, которая после падения долго катилась с жутким гулом. Ко мне вернулись все страхи прошлых дней: страшно было спать на кровати, хотелось даже перебраться в тамбур…

Продолжение следует.

Источник

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.