— Здравствуйте, меня зовут Гарри Снайдер, и я — 92-летний ветеран Второй мировой войны, принявший участие в высадке союзников в Нормандии и освобождении Франции. Я родился и вырос в Филадельфии, а потом мы с семьей решили переехать в Пенсильванию. Тут мы и живем до сих пор. Во своем батальоне я был водителем и фотографом. Я также воевал в Арденнах.

Впервые за 70 лет, я вновь возвращаюсь во Францию. Этим летом съемочная группа будет снимать документальный фильм о моем возвращении. Они хотят показать, что каждый ветеран Второй мировой войны — герой, хотя я себя таким не считаю.

— У нас осталось три дня до начала съемок, и вы можете ознакомиться с компанией, а также посмотреть видео про меня и узнать больше о самом проекте: Indiegogo. Не стесняйтесь спрашивать меня о Войне, моей работе в качестве фотографа и о моей семье. Вот мой «пруф».

«Ридус» собрал и перевел некоторые из многочисленных вопросов, заданных пользователями Reddit ветерану, и его ответы.

— Какое впечатление у вас сложилось о немецких солдатах, которых вам пришлось повстречать? Вы заметили какие-нибудь идеологические или поведенческие различия между немцами из разных частей Германии?

— Ну, среди солдат были разные этнические группы, но средний немецкий солдат был обычным человеком. Если немца брали в плен, я мог спокойно с ним поговорить. Солдаты были похожи на обычных людей, которых где угодно сыщешь. А вот ребята из СС были ублюдками, настоящими убийцами... Они отвечали за концентрационные лагеря и убийства невинных людей. С ними взаимодействовать было тяжело — ты обращался с ними, как с падалью. Помню случаи, когда ребята из нашего подразделения просто хватали тех эсэсовцев и избавлялись от них...

Гитлер промыл немцам мозги. Он пообещал мир и порядок, но не объяснил, как он этих целей собрался добиться.

Когда я общался с гражданскими, никто из них не утверждал, что был нацистом. Оказывалось, что нацистом был всегда «тот парень». Большинство немцев считали, что с американскими солдатами ладить легко, но вот русские были грубы, порой жестоки. В целом, немецкие граждане хорошо относились к американским солдатам.

— К моменту вашей высадки во Франции, вы что-нибудь знали о концентрационных лагерях, о самом процессе Холокоста?

— Ходили слухи. Мы слышали что-то об убитых невинных людях, но никто не понимал сути, не понимали и того, как это происходило. Мы не знали о том, как они травили газом детей и их матерей. Этого мы не знали.

— После Битвы за Выступ вы как-то существенно продвинулись вглубь Германии?

— После Битвы за Выступ мы продвинулись к реке Эльбе и там, в сорока милях от Берлина, закрепились. Нам сказали ждать дальнейших приказов, а русские тем временем брали Берлин. То была ужасная битва, весь город был разрушен. Мы же оставались на Эльбе до окончания войны.

— Было ли что-то, о чем не говорят в учебниках истории?

— Не думаю... Существует журналистика, существует фотография — все, что мы делали, было общеизвестными фактами. Не думаю, что в глобальном плане что-то могло быть упущено или скрыто. Разумеется, о личных действиях конкретных людей могли не говорить вовсе.

Американские солдаты, например, мародерствовали. Почти каждый норовил найти что-то, что он смог бы забрать с собой домой.

— Какое впечатление сложилось об англичанах, с которыми вы воевали плечом к плечу?

— У меня с ними проблем не было. Мне они показались людьми, с которыми легко дружить. Однажды после войны одного немецкого офицера спросили об американцах и об англичанах, и он ответил, что нашел британцев лучшими воинами, нежели американцев.

— Какое мнение у вас сложилось о войнах, шедших в Корее, Вьетнаме, Ираке?

— Войны никогда не были мне симпатичны, ни в Корее, ни во Вьетнаме: мне своей войны хватило. Но видя вовлечённость нашей страны в конфликты и, конечно же, последствия этой вовлечённости, я не мог одобрять какую бы то ни было из этих войн.

— Если возможно, как бы вы описали сам процесс высадки в Нормандии?

— Я думаю, 8-я военно-воздушная армия могла сделать больше. После того, как военные корабли произвели артобстрел берега, истребители должны были бы поактивнее проработать немецкие укрепления и вражеские пулеметные гнезда, пока наши войска высаживались на берег. Я так думаю. Много ошибок было. Гитлер тоже допустил ошибку, не позволив генералу Роммелю выдвинуть танковые резервы. Если бы это произошло, наша высадка бы захлебнулась.

— Чем вы занимались после окончания войны? Тяжело ли было вернуться к гражданской жизни, найти работу, дом и так далее?

— Когда Война закончилась, меня отправили домой. Спросили, хочу ли я вновь поступить на службу. Я ответил, что не хочу... Моя девушка ждала меня, и буквально через месяц после моего возвращения мы поженились. 67 лет назад... Тогда у меня не было каких-то особых навыков, которые помогли бы мне поддерживать семью. Работа, которую я находил, в основном была связана с физическим трудом.

Основная моя работа, которую я через какое-то время нашел, — машинистом на заводе. Последние 25 лет моей трудовой жизни я и работал машинистом на швейцарском станке. Работа была стоящей, к тому же я работал на хорошую компанию и сейчас получаю от них приличную ежемесячную пенсию.

Вот и вся история моей жизни.

Источник

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.