Россия денонсировала Соглашение о рыболовстве между СССР и Великобританией от 1956 года. Договор касался рыбного промысла в отдельных районах Баренцева моря. С тех пор не только утекло много воды и было выловлено столько же рыбы, но и изменился подход к ведению морехозяйственной деятельности. Однако известно, что в прошлые века на почве ограничения британского рыболовства произошло несколько «тресковых войн». Бывшая владычица морей за эту рыбу готова была перегрызть горло даже союзникам по НАТО, лишь бы не лишиться любимого Fish & Chips (анг. рыба с жареной картошкой). О вкусах не спорят, но поговаривают, что испортить этот деликатес могут только англичане.

Британский Fish & Chips — нет ничего ужасней

Кстати, а вы ели когда-нибудь треску? Не ту, что продаётся в торговых сетях в замороженном виде, а совсем другую, только что выловленную? Как человек, бо́льшая часть жизни которого прошла на Дальнем Востоке и на Крайнем Севере, доложу вам, что ничего вкуснее этой пожаренной на сковородочке свежайшей рыбы в мире не существует. Для подтверждения того, что говорю это от себя, а не заимствую чужие мысли, приведу примеры из личного «промыслового» опыта. Первую треску я поймал на Камчатке в бухте Завойко в шесть лет с борта морского тральщика, на котором служил тогда отец. Крайнюю (но не последнюю) — в бухте Саранная, там же, летом прошлого года. Ловил и в Баренцевом море, где прослужил 22 года. И есть эту рыбу приходилось, естественно, тоже. Ощущения вкуса незабываемые!..

Если же говорить про гастрономические приоритеты англичан, то, по мнению отказавшегося от российского гражданства жителя Лондона Андрея Мовчана, у них на первом месте стоит лосось. О треске он отзывается с таким же пиететом, но убежден, что британцы делают из неё самое ужасное блюдо — знаменитый «фиш энд чипс»: жуткая, пережаренная в толстой панировке из сухарей и сухая, как вобла, треска с картошкой из «Макдоналдса». Так, во всяком случае, он пишет в своём «Английском дневнике» (глава 17, «Что британцы едят дома»).

И вот за этот самый «лабардан», о котором у нас вспоминают по комедии Гоголя «Ревизор», англичане не единожды сталкивались в «тресковых войнах» с Норвегией, Данией и Исландией. Чтобы понять масштабы британской «трагедии», вспомним о некоторых фактах.

Война за «лабардан», или Футбол в одни ворота

В настоящее время около 90% известных в мире мест рыболовного промысла находятся в пределах 200 миль от побережья — в так называемых исключительных экономических зонах. Но появились они не сразу, и с древних времён добыча велась гораздо ближе к берегу и на небольших глубинах. По мере развития технологий за рыбой стали ходить дальше и ловить её глубже. Одни игроки на этом рынке стремились больше добывать для себя, но в чужих водах, а другие — защищать свои ресурсы или выгодно за них торговаться. Потомки Шекспира предпочитали первый вариант.

Так, вековой грабёж норвежских прибрежных вод приводил к неоднократным протестам и возмущениям со стороны местного населения. В 1935 году в стране фьордов вышел указ с определением границ, в пределах которых иностранцам лов рыбы запрещался. Лондон пытался договориться с Осло, но тщетно — в 1948 и 1949 годах значительное число английских траулеров было арестовано и конфисковано. Попытка Соединенного Королевства решить дело в Международном суде ООН успехом тоже не увенчалась.

Аналогичная участь постигла британскую корону в датских и исландских водах, в которых дело доходило до морских боёв местного значения. Одна из таких схваток состоялась в 1899 году, когда был обстрелян английский траулер Caspian. Шестью годами ранее Копенгаген объявил о закрытии 50-мильной зоны вокруг берегов Исландии и Фарерских островов для чужих рыболовных судов, что не понравилось «владычице морей», и она вторглась туда уже по-наглому. Спустя два года датскую корону уговорили вернуться к прежним трём милям территориальных вод, впервые установленным в 1822 году, но дело на том не закончилось.

В 1952 году Рейкьявик решил увеличить свои притязания до четырёх миль, как это было у скандинавских стран. И Лондон снова проиграл. Против него выступили не только часть европейских стран, но и Вашингтон, у которого на острове находилась база патрульной авиации Кефлавик. Англичане в отместку закрыли свои порты для торговых судов под флагом Исландии, что повлияло на её экономику, во многом зависевшую от рыбного промысла. Тогда исландскую рыбу стали покупать СССР и США. История с расширением морских владений повторялась ещё трижды.

В 1958 году Исландия объявила о своей 12-мильной зоне рыболовства, чему воспротивились уже в Европе. Великобритания, как самая обиженная, но хорошо вооружённая, решилась на кардинальные меры против потомков викингов и вступила в противостояние с ними с участием своих военных кораблей (первая тресковая война, 1958–1961 год). Идя проторенной дорогой, страна льдов и вулканов снова прибегла к шантажу, пригрозив выходом из НАТО. К тому времени на её территории располагались уже не только упомянутая выше авиабаза США, но и элементы SOSUS (стационарная система подводного наблюдения) для слежки за советскими подводными лодками, развёртывающимися в Атлантике. И Лондон опять «отфутболили» в ходе переговорного процесса. В марте 1961 года правительство Соединённого Королевства, а заодно и ФРГ, как следует из материалов Международного суда ООН, обязались признать исключительную исландскую рыболовную зону и вывести свои траулеры из неё в трёхлетний срок.

Между тем к морскому промыслу в мировой практике начали подходить с научной точки зрения. Выяснилось, что ресурсы эти далеко не безграничны. Мерами по их сохранению, помимо вводимых зон, стали межгосударственные соглашения по ограничению лова с введением квот. На этой почве между обсуждаемыми нами игроками разгорелись конфликты в 1972–1973 и 1975–1976 годах.

В первом случае (вторая тресковая война) Рейкьявик расширил зону своих исключительных прав на рыболовство до 50 миль от берега, что не предусматривалось существовавшими к тому времени конвенциями 1958 года. Согласно одной из них, в этих водах действовало право свободы открытого моря и рыболовства в том числе. Возмущений было много, на острие атаки опять оказались Великобритания и ФРГ. Но викингов так переполняла решимость отстаивать свою правоту, что они стали применять изобретённое ранее секретное оружие в виде резака. За год конфликта сетей лишились 69 британских и 15 немецких траулеров.

Тогда Лондон и Бонн подали совместный иск в Международный суд, который встал на их сторону. Но повторившийся шантаж с угрозами выйти из НАТО всё же привёл Исландию к желаемому результату. Её противникам установили квоту на ежегодный вылов трески в этой зоне в объёме не более 170 и 119 тысяч тонн соответственно, но только до 1975 года.

Окончание второй тресковой войны совпало с началом работы третьей конференции по морскому праву (1973–1982). На ней решался вопрос о введении 200-мильных исключительных экономических зон, акватория которых имеет двойной статус. С одной стороны, в её пределах применяется право свободы судоходства и полётов авиации без различия флага страны, а с другой — она находится под юрисдикцией прибрежного государства в части, касающейся промысла биоресурсов и некоторых других вопросов.

Рейкьявик объявил о своих правах на эту зону в 1975 году, но такой «футбол» не понравился британскому льву. Ответные действия флота Её Величества Королевы Елизаветы II (третья тресковая война, 1975–1976) оказались более жёсткими, вплоть до умышленных столкновений с кораблями Береговой охраны Исландии. За пять месяцев суда таранили друг друга 35 раз, а исландская береговая охрана обрезала 46 британских и девять немецких тралов, как утверждает американский журналист и писатель Марк Курлански в книге «Треска. Биография рыбы, которая изменила мир».

В феврале 1976 года произошёл разрыв дипломатических отношений, и дело между этими странами НАТО запахло войной. Дошло до очередного шантажа: Рейкьявик объявил о намерении закупить сторожевые корабли у СССР и снова закрыть американскую авиабазу в Кефлавике. Под давлением США англичанам пришлось уступить, сохранив право ловить рыбу в чужой зоне в течение полугода, а потом просить разрешения на промысел у хозяев острова. Так что «футбол» получился в одни ворота. Но в конце того же года Великобритания, США, Франция, Норвегия, Канада, Австралия установили вдоль своих берегов такие же ИЭЗ шириной в 200 миль. Стоило ли столько возмущаться?

Подарок с барского плеча и дырявые сети

Теперь, вникнув в происходившие в то время на рыбном «фронте» дела, вернемся к отношениям «владычицы морей» по аналогичному вопросу с Советским Союзом. Для начала приведу статью того самого Соглашения от 1956 года, на основании которого английские рыболовные суда почти 70 лет якобы хозяйничали у наших берегов.

«Правительство СССР соглашается предоставить рыболовным судам Соединенного Королевства право заниматься рыбным промыслом в водах Баренцева моря вдоль побережья Кольского полуострова между меридианами 36° и 37° 50’ в. д., вдоль материка к востоку от мыса Канин Нос между меридианами 43° 17’ и 51° в. д., а также вдоль побережья острова Колгуев, за пределами трех морских миль от линии наибольшего отлива как на материке, так и на островах; этим судам предоставляется также право свободно плавать и становиться на якорь в этих водах».

То есть вот так просто, с барского плеча, спустя десять лет после известной фултонской речи Уинстона Черчилля, ознаменовавшей начало холодной войны, советская власть «запустила козла в огород». Как видно, все три района, нанесённые на карту, находились в пределах территориальных вод СССР (а позже — России).

Существование такого договора стало откровением, наверное, не только для меня. В былые времена довелось многократно ходить через район № 1 или мимо него. Это единственный путь, по которому построенные для ВМФ в Северодвинске подводные лодки шли и идут в пункты базирования на Кольском полуострове и не только. Частенько мы отрабатывали здесь и курсовые задачи. А на полуострове Канин расположен известный полигон «Чижа» для испытаний морского оружия.

Советские траулеры в 80-х встречались нам очень часто, и было их очень много, но чтоб попадались английские — не припомню. Проходить через район интенсивного рыболовства было удовольствием не из приятных, когда на БИП (боевой информационный пост) одновременно велось несколько десятков целей, а у акустика в ушах звучал какофонический хор биологического происхождения в сопровождении дизель-винтового оркестра с вариациями на волне.

Но что поделаешь, у рыбаков свой план, а у нас свой. Порой эти планы пересекались самым неудачным образом, и тогда вместо трески в трал попадала подводная лодка. Представляете себе картину: рыболовный сейнер работает машинами на передний ход, а двигается назад или разворачивается вопреки воле капитана? И им страшно, и нам без «фитиля» не обойтись. В 1989 году произошло как минимум четыре таких инцидента. Наиболее известным был эпизод с подводной лодкой Б-440 проекта 641, попавшей в сети норвежского траулера Orion. По-тихому всплыли, обрубили трал, стоивший немалых денег, и так же тихо ушли на глубину на глазах у изумлённой публики. Разбор полётов с выводами, конечно, был. Все эти случаи мы записывали в «Личные книжки командиров подводных лодок по подготовке к плаванию без происшествий» и зубрили наизусть перед подтверждением допуска к самостоятельному управлению кораблём. Есть такие записи и в моей. Но с начала 90-х рыбаки стали встречаться нам гораздо реже по понятным причинам.

Обращает на себя внимание тот факт, что по состоянию на 1956 год территориальные воды Великобритании имели признанную ширину три мили, а наши — 12 миль, но не признавались никем, хотя и не оспаривались (были установлены в 1909-м и подтверждены в 1918 году). Может, по этой причине и сделана такая трактовка в Соглашении? То есть зоны британского рыболовства в наших водах располагались в промежутке между ними шириной всего девять миль, что напоминает ситуацию с Исландией 1958 года. Дальше, за их пределами, находились международные воды, свободные для рыболовства для всех желающих. Изменение их статуса, как мы уже знаем, началось 18 лет спустя. Есть и ещё некоторые особенности.

По данным Единой государственной системы информации об обстановке в Мировом океане, образование льда в Баренцевом море начинается в ноябре на юго-востоке (районы 2, 3), в октябре в центральных районах и в сентябре в северной части. Юго-восточная часть моря ото льдов обычно очищается в мае, но иногда они держатся там до августа. То есть от полугода до девяти месяцев рыболовство в двух из трёх районов невозможно. На всякий случай привожу ледовую обстановку в Баренцевом море на 23 февраля 2024 года.

Также стоит отметить, что к регулируемому лову стали подходить ещё в конце 50-х после принятия Конвенции о рыболовстве и охране живых ресурсов открытого моря 1958 года. Годом позже была принята Конвенция о рыболовстве в северо-восточной части Атлантического океана и образована Комиссия по рыболовству в этом районе с местом «прописки» в Лондоне. В настоящее время действует обновлённая конвенция с таким же названием (1980), уточнившая не только отдельные положения предыдущей, но и район своей деятельности на основе решений 3-й Конференции ООН по морскому праву. Была учреждена и новая комиссия (The North East Atlantic Fisheries Commission, NEAFC).

NEAFC осуществляет функции мониторинга ресурсов в районе, научное сопровождение по управлению ими, даёт консультации и рекомендации, не обязательные к исполнению. Непосредственное распределение квот на вылов морепродуктов осуществляется на основе соглашений между государствами.

В отношении Баренцева и Норвежского морей такая практика существует с 1976 года в рамках Совместной норвежско-российской комиссии (СРНК) по рыболовству на основе соответствующего двухстороннего соглашения. По данным FISHNEWS, в октябре 2022 года стороны утвердили общий допустимый улов (ОДУ) северо-восточной арктической трески на 2023 год — 566,8 тысячи тонн, а её квоту для России — 241,8 тысячи тонн.

Так что выловить в прошлом году те же 566 тысяч тонн трески и пикши (рыба тресковых пород, но менее вкусная), как заявил председатель Госдумы Вячеслав Володин, в предусмотренных соглашением районах вряд ли было возможно. Да и жители Туманного Альбиона, знакомые с ситуацией, говорят, что уже давно не ловят там рыбу, утверждает агентство PRIME. По результатам 53-й сессии СРНК в октябре 2023 года, ОДУ трески в Баренцевом море снизился на 20%. Российская квота на 2024 год определена на уровне 200 тысяч тонн. Сокращены и объемы добычи пикши до 61,6 тысячи тонн. Но зато будет почти в 3,5 раза больше мойвы — около 78,4 тысячи тонн против 23 тонн в прошлом. Квоты третьих стран в открытых источниках не публикуются. Видимо, больше и лучшего вида морской рыбы на наших прилавках и столах пока не предвидится.

По какой причине денонсация соглашения произошла только спустя 68 лет после его подписания, а не ранее, можно только догадываться. Может, стоит ещё потрясти архивы нашего МИД? Кстати, именно такую же мысль высказала и председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. И работа вроде бы уже началась.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.