За рубежом все чаще обращают внимание на историю государства российского. Один из постыднейших кейсов последних лет — запрет комедии Армандо Ианнуччи «Смерть Сталина». Главный телехит прошлого года — мини-сериал «Чернобыль» об аварии на ЧАЭС. Четырехсерийная костюмная мелодрама «Екатерина Великая» такого же успеха не снискала (и правильно), однако ее необходимо упомянуть как минимум из-за участия Хелен Миррен и Джейсона Кларка. Теперь «Великая», — сериал подлиннее и с названием покороче, — самым хулиганским образом возвращает последнюю русскую правительницу на экраны.

Материала для праведного патриотического гнева в шоу, конечно, предостаточно, — но спасает вероятность того, что оно пролетит мимо самых чувствительных радаров. Аудитория стриминга пока что не сопоставима с публикой условной «России 1», ощетинившейся даже на безобидную экранизацию книжки «Зулейха открывает глаза». Заранее прессе выдали шесть эпизодов «Великой» из десяти, — и уже исходя из их содержания некоторые порадовались, что «ревнитель отечественной истории Владимир Мединский» до премьеры «не дослужил». Скажем так: если вы переживете сцену мастурбации на памятник Петру I, то потом выдержите и шутки про «лучезарный» девичий хор из Чернобыля, и внезапное вторжение сакральной композиции «Священная война», и батюшку, наевшегося грибов для контакта с Богом.

К документальной достоверности сериал не имеет почти никакого отношения, о чем предусмотрительно сообщает сноской «временами правдивая история», забывая, что дисклеймеры никого не спасут. Из основного: Петр III (Николас Холт) — не внук, а сын Петра Великого (который не строил Петербург, а отжал у шведов); сама Екатерина (Эль Фаннинг) вместо пары десятилетий управляется с госпереворотом за полгода. По природе это скорее комикс — ориджин русской супергероини из мира политики. Разумеется, «Великая» — это совершенно бессовестная клюква. Но безмерно изобретательная и катастрофически смешная.

Справедливости ради, сериал не скатывается в хит-парад стереотипов. Да, тут медведи сплавляются по рекам из водки, зато нет никакой зимы — и балалайки не сильно выделяются в общем миксе. В принципе есть основания полагать, что идеолог проекта Тони Макнамара неплохо знаком с российской культурой, поэтому известные байки использует с умом. Несколько лет назад он освежал залежавшийся сценарий «Фаворитки» для Йоргоса Лантимоса (в 1998-м дорогую костюмную драму про лесбиянок было не пропихнуть). Косметические изменения, внесенные в оригинальный текст Деборы Дэвис, здесь раздуты втрое. Тот же сатирический театр абсурда возведен в степень русского лихачества, (хотя на самом деле пилот «Великой» был написан раньше, как раз он и привлек внимание Лантимоса).

С «Фавориткой» у сериала местами чересчур много общего (саму историю про женщин, вращающихся на престольной орбите, и участие Холта в расчет не берем). Привязанность Макнамары к подчеркнуто странным танцам и заголовкам («Война и блевотина», «Фрикадельки на даче»), а также к шуткам про макияж и барсуков регулярно дает о себе знать. Из-за этого шоу порой напоминает стендап-спешл с уже издававшимся ранее материалом. Свежих панчей здесь, к счастью, гораздо больше, поэтому легкую лень (или забывчивость) вполне можно простить. 

Хотя бы потому, что это довольно блистательное выступление Фаннинг, которая напоминает, что способна литрами давить из себя комедию, а затем за несколько секунд прогонять по мышцам лица лавину эмоций, не проронив ни слова. Ее Екатерина — икона феминизма и женского эмпауэрмента наравне с Мидж Мейзел и, пожалуй, Флибэг Фиби Уоллер-Бридж. Парадоксально, но о патриархальном устройстве власти напропалую шутящая Фаннинг рассказывает даже больше, чем сверлящая взглядом Миррен (тоже, к слову, не слишком щепетильная в вопросах исторической точности).

Холт далеко позади не остается — и местами справляется успешнее Оливии Колман, злоупотреблявшей кривлянием в «Фаворитке». В соответствии с традициями жанра Петр III нарисован кромешным сумасбродом и болваном, не осведомленным об эмпатии. Однако раздражение и отвращение будут сопровождать его не всегда. Под конец портрет императора снабдят неожиданными красками, которые не дадут им проникнуться, — но позволят рассмотреть в выпученных глазищах живого человека. Краски, кстати, стоят отдельного разговора: художники Франческа ди Моттола («Я — это любовь» Луки Гуаданьино) и Кейв Куинн («На игле») как будто соскребли здешнюю конфетную палитру с луковичных куполов собора Василия Блаженного и Спаса на Крови. 

При адекватном восприятии в «Великой» можно обнаружить одну из самых язвительных и уморительных комедий сезона, — и если уж о чем переживать, так о том, что ее сняли не здесь. По большому счету с Россией она практически не связана: это универсальная история о талантливой и амбициозной личности, которую небесные силы шутки ради поселили в женское тело и швырнули в существующий мир. И даже если попробовать применить к ней оптику обитателей условных «Одноклассников», окажется, что зеркало не такое уж и кривое, а суть патриотизма сериал улавливает куда точнее многих картин, ошивающихся в прокате в майские праздники. Но вместо этого лучше задуматься, почему последние 200 с лишним лет прошли так, как прошли.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.