Любой просвещенный человек в наше время старается меньше пользоваться пластиковыми пакетами, иногда заменяет коровье молоко безлактозным и позитивно относится к «зеленой» энергетике. Но где та грань, за которой любовь к природе превращается в ненависть к человечеству?

Текущая пандемия показала, что рядом с нами живут миллионы людей, которые искренне желают подавляющему большинству населения Земли поскорее умереть от коронавируса, освободив место на планете птицам, животным, насекомым и растениям. Посмотрим, как эта идея завоевывала умы и почему здравая мысль о защите природы переродилась в жажду разрушить цивилизацию и свести к минимуму число представителей вида хомо сапиенс.

От толстовства к терроризму

Сегодня мировые СМИ и разного уровня начальство каждый день презентуют нам планы посткоронавирусного бытия. В них с садистской мелочностью расписаны самые нелепые и откровенно жестокие требования. Никаких развлечений, танцев, театров, клубов, концертов, вечеринок. Нельзя будет пожимать руки, обниматься, подходить к собеседнику ближе полутора метров, загорать на пляжах без масок.

За этим стоит не только административный восторг, но и ощутимое желание ритуально «наказать» человечество. Ведь все официальные спикеры по теме коронавируса утверждают, что пандемия — вина самого хомо сапиенса. Мы слишком много ели мясо, слишком часто летали на самолетах и ездили на машинах, плохо заботились об исчезающих видах животных, оставляли после себя пресловутый «карбоновый след» — это такая ненаучная формула, связывающая индивидуальное потребление с глобальным потеплением. Ну, вот матушка-природа и наказала нас страшным коронавирусом. Сейчас мы должны проводить разные сложные ритуалы и стараться жить как можно хуже, скучнее, беднее, — авось это ее умилостивит.

Изначально экологическое движение не было таким агрессивным. В начале XX века его проповедовали фрики, помешанные на идеях графа Толстого и американского философа-отшельника Генри Торо. Радикализировалось оно только в конце 60-х — начале 70-х. Тогда появились эковоины и экофеминистки, а также бесчисленное количество мелких радикальных группировок.

Эти группы были левыми, правыми, анархистскими, они смыкались то с коммунистами, то с националистами, то с социалистами и бесконечно выясняли отношения между собой. Но объединяла их сектантская вера в то, что «на Земле слишком много людей» — как сформулировал их гуру Дэвид Форман.

Еще в их нехитрое кредо входил приоритет интересов животных, растений и ландшафтов перед интересами человека: «Земля прежде всего!» Абсолютное отрицание всех достижений человеческой цивилизации — включая науку, технику и вообще рациональное мышление. Ну и — вишенкой на торте — отказ считать человеческую жизнь высшей ценностью. Как ярко сформулировал тот же Форман, «медведь гризли, шлепающий вдоль Ручья Пеликанов в Йеллоустонском национальном парке… имеет столько же прав на жизнь, сколько имеет любой человек, и гораздо более важен экологически».

Профессор-бомбист и герцог-вирус

Начиная с 70-х проделки эковоинов стали хитовыми новостями в СМИ. Злые языки поговаривают, что все эти радикальные организации были нашпигованы сотрудниками разнообразных спецслужб и управлялись именно конторами. За это говорит и отличная организация сложных акций, и то, с какой легкостью виновники уходили от правоохранительных органов, и масштабное, как под копирку, освещение акций в СМИ.

Как бы то ни было, поначалу защитники животных в основном занимались акциями, хоть и скандальными, но мирными. Выпускали на волю рыб из сетей траулеров. Отпирали клетки на зверофермах, в зоопарках и в лабораториях. Подавали в суд на застройщиков от лица реки, леса или живописной местности, утверждая, что те должны пользоваться не меньшими правами и свободами, чем человек.

Довольно скоро это приелось. Радикалы перешли к следующему пункту своей программы. Он назывался «экотаж» — то есть «экологический саботаж». Это были поджоги офисов и лабораторий, затопление китобойных суден, нападение на нефтяные платформы, повреждение линий электропередач. Все это несло прямую угрозу людям и квалифицировалось правоохранительными органами как терроризм.

Постепенно экотеррористы перешли к нападению на людей. Начиналось это как забавные демонстрации, в ходе которых активистки обливали зеленкой престарелых дам, выгуливавших свои шубы в престижных кварталах Нью-Йорка или Парижа. А продолжилось знаменитыми терактами Унабомбера.

Ассистент-профессор матанализа из Калифорнийского университета в Беркли — 26-летний Теодор Качинский — построил себе в лесу хижину и начал жить там отшельником, питаясь тем, что добывал охотой и собирательством. Но цивилизация подбиралась к нему все ближе. В лесу пилили деревья, неподалеку проложили дорогу.

В знак протеста Качинский начал рассылать посылки с бомбами в университеты и авиакомпании — именно эти организации он назначил ответственными за гибель природы. С 1978 по 1993 год он разослал 16 бомб. Одна из них едва не погубила пассажирский боинг. Всего от взрывчатки Качинского погибло трое человек, десятки получили травмы, ранения, отравления угарным газом.

Сейчас Унабомбер сидит на пожизненном. Он стал иконой экорадикалов, а его манифесты — их Библией. В 1996 году анархисты пытались выдвинуть его в президенты США.

В 1980—1990-е радикальные экологи сформулировали идеал, к которому должно было стремиться человеческое общество. Предполагалось отказаться от всех достижений цивилизации, покинуть города и жить маленькими общинами на природе.

Сельское хозяйство желательно было отменить. Пищу добывать исключительно охотой и собирательством. В маленьких общинах должна была воцариться «подлинная» демократия. Здравоохранение, образование, наука, искусство, — все это должно было умереть вместе с государствами и цивилизациями.

Для организации такой жизни требовалось совсем немного людей — на порядки меньше, чем жило в реальности. Поэтому радикальные экологи 80—90-х приветствовали и СПИД, и массовый голод в бедных странах. Голод и болезни, по их мнению, очищали планету от людей.

Эковоины получали пиар по высшему классу. Идея «Земля прежде всего!» пропагандировалась в передовицах ведущих СМИ, в бестселлерах и в голливудских блокбастерах. С ней идеально гармонировала мечта очистить планету от людей, чтобы дать свободно развиваться флоре и фауне.

Дэвид Кэмерон снял «Аватар», буквально реализующий бредни «зеленых» о некоем идеальном древнем обществе, живущем в единении с природой. Дэн Браун выпустил пророческий роман «Инферно», в котором с симпатией описал новый способ снижения численности населения. В наводненной туристами Флоренции выпускается на свободу чрезвычайно контагиозный вирус, который приводит людей к бесплодию. Иностранцы развозят его из Италии по всему миру — и хоп, проблема перенаселения решена. Ничего сюжет не напоминает?

Идея о необходимости срочного сокращения населения Земли вошла в тренды. Об этом открыто говорил Билл Гейтс и другие члены «Хорошего клуба» — это общество включает в себя миллиардеров-активистов, мечтающих сделать лучше жизнь на планете. Муж королевы Елизаветы II, герцог Эдинбургский Филипп, во всеуслышание заявил, что мечтал бы после смерти возродиться в виде вируса, чтобы сократить население Земли.

Накануне

Благодаря этой массированной пропаганде экологическая повестка в мире стала выглядеть как левацкая — в России в конце XIX века. Далеко не все тогда поддерживали террористов — эсеров или народовольцев. Но в более смягченном виде левые идеи разделяло практически все просвещенное сословие.

Так и с экологией. Не все согласятся с методами Унабомбера и идеями Гейтса, но каждый человек, считающий себя современным и прогрессивным, старается носить вещи из экологически чистого льна, ходить за покупками с авоськой, а не с пластиковым пакетом, как можно быстрее принимать душ, экономя воду, и не есть мясо — а если уж есть, то правильно. «Немцы хотят есть мясо счастливых животных», — сообщает недавний заголовок в Deutsche Welle.

Незадолго до пришествия коронавируса экорадикалы окончательно слетели с катушек и переквалифицировались в «экофашистов». Это все та же идеология, только в профиль — теперь к ней «творчески» подверстан расизм. Расстрелявший десятки людей норвежский террорист Андерс Брейвик оказался поклонником Унабомбера.

В прошлом году американский студент Патрик Крусиус опубликовал в интернете манифест, в котором обвинил американцев в том, что они слишком много потребляют и не хотят менять свои привычки. Поэтому их надо убивать: «Следующим шагом должно стать уменьшение числа жителей Америки, которые пользуются ее ресурсами. Если мы избавимся от достаточного количества людей, наши жизни станут более терпимыми».

После этого Патрик взял полуавтоматическую винтовку WASR-10 и отправился в супермаркет Walmart. Там он убил 22 и ранил 24 человека. За полгода до него сходные идеи высказал в своем манифесте Брентон Таррант, застреливший больше полусотни человек в Крайстчерче, Новая Зеландия.

Конечно, в терактах мизантропия экорадикалов проявилась с химической чистотой. Но разве не те же интонации мы слышим в популярных постах в соцсетях, где авторы восхищаются чистыми каналами Венеции и чистым воздухом в Париже? Появилась и сразу же стала мемом «зеленая» мантра «Природа исцеляется. Вирус — это мы». Эксперты подтвердили, что, сидя на карантине, мы гораздо меньше вреда наносим экологии. Возникла идея, что стоит так и держать работников на удаленке — ведь это очень полезно для природы.

В общем, самые безумные идеи экорадикалов обретают плоть и кровь. Человек перестал отравлять планету, летая на самолетах и разъезжая на авто. Вскоре он прекратит есть мясо — у него просто не будет на это денег. На пустые от карантина улицы вышли ежики, лисы и пингвины — фото в Instagram прилагаются. Фабрики и заводы перестали дымить. Если хомо сапиенс массово вымрет в процессе этого «исцеления природы», то тогда мечты экорадикалов сбудутся на все сто.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.