Внезапный вояж Марин Ле Пен в Москву и особенно ее встреча с Владимиром Путиным не оставили равнодушной французскую прессу, которая традиционно пристально следит за всем, что связано с именем лидера Национального фронта.

Крупнейшие газеты не могли упустить шанс напомнить читателям о то ли имевшей, то ли, не имевшей место истории с выдачей одним из российских банков многомиллионной ссуды на избирательную кампанию крайне правых.

На память тут же приходит и другой эпизод — поездка Ле Пен в Нью-Йорк и ее безуспешные попытки встретиться с тогда еще не вошедшим в должность президентом Трампом. На фоне всего этого необъявленный заранее визит в Москву, полуторачасовой разговор с российским президентом, при котором присутствовали лишь российские СМИ, выглядел практически как секретная явка. Ну, или, по крайней мере, как попытка обеспечить Национальному фронту внешнее прикрытие накануне судьбоносного апрельского голосования.

Российская карта на столе

Российская карта в ходе нынешней избирательной кампании во Франции, действительно, разыгрывается на все 100%. Ничего подобного не было 5 лет назад, когда за Елисейский дворец боролись Ф. Олланд и Н. Саркози. Тогда звучали обычные для французских электоральных баталий дежурные упреки в адрес Москвы в нарушении прав человека и пренебрежении демократией, о которых новый президент, как правило, забывал на следующий день после своего избрания. На этот раз все гораздо ярче.

Центристский кандидат Э. Макрон, которому соцопросы сулят выход во второй тур и победу над Ле Пен, попытался оседлать ставшую модной тему русских хакеров. Его штаб заявил о многочисленных кибератаках со стороны России и посетовал на враждебный тон российских СМИ.

Кандидат от социалистов Б. Амон накалом антироссийской риторики явно пытается компенсировать пробелы своей внутриполитической программы. В его преставлении экспансионизм Москвы уже перешагнул через границу Украины и теперь замахивается на обширные пространства Европы, Ближнего Востока и Средиземноморья.

Взвешенную позицию в российском вопросе пытался занять Ф. Фийон, однако его предвыборная кампания медленно, но верно заходит в тупик. Россия здесь формально не при чем: обвинения в неприкрытом личном обогащении для французского избирателя пока значат больше, чем странные рассказы о кибератаках, направляемых Кремлем.

Тем не менее, намечающийся провал Фийона символичен. Нейтральная позиция в отношении России перестает пользоваться спросом во Франции. От кандидатов ждут либо жестких обличений происков Москвы, либо публичной демонстрации солидарности с политикой Путина. И это началось не вчера. Еще в 2014 г. соцопросы четко фиксировали раскол во французском обществе по вопросу об отношении к России и ее руководству.

Россия как зеркало

Так сложилось, что в 2017 г. со словом «Россия» французы связывают вполне конкретный набор символов и ценностей, которые категорически неприемлемы для одних и крайне привлекательны для других. Приверженность национальному суверенитету и традиционным ценностям, жесткая внешняя политика, образ сильного государства — это то, по чему тоскуют не менее трети французов. Россия и ее президент символизируют для них собственное славное прошлое, «похищенное» Вашингтоном, евробюрократией и глобальным финансовым капиталом. Симпатии этих людей стабильны. Их не поколебал ни Крым, ни война на Донбассе, несмотря на практически полное единодушие французских СМИ в критике действий Кремля.

На противоположном полюсе общественного мнения сформировался другой образ России — темного оплота реакции, цитадели мрачного обскурантизма внутри и агрессивного экспансионизма вовне. Здесь притесняют сексуальные меньшинства, терроризируют соседей, давят ростки демократии. Этот образ — родом из туманного прошлого, которое внутри самой Франции по-прежнему дает о себе знать в виде движения против легализации однополых браков, массового евроскептицизма и тоски по сильному государству, распространившихся антииммигрантских настроений. Фактически речь идет о двух противоположных видениях будущего самой Франции, однако на их разломе оказался российский вопрос.

Чего хочет Ле Пен?

Зачем в таком случае Марин Ле Пен приехала в Москву и демонстративно под камеры пообщалась с российским президентом, который по оценке социологов для 2/3 французов — скорее или однозначно негативный персонаж?

Понятно, что никаких дивидендов при голосовании это ей не принесет и лишь даст повод конкурентам вновь посудачить о русских деньгах для Национального фронта. Ее потенциальный электорат и без того в массе своей настроен пророссийски. Те же, у кого она не вызывает никакой симпатии, найдут для себя дополнительную причину ни при каком варианте не голосовать за Ле Пен.

Марин явно не боится обвинений в денежных связях с Москвой. Она хорошо понимает отличие французской ситуации от американской: реальное достоинство «русской карты» здесь явно не так велико. «Ударить Россией» по Национальному фронту можно, но последствия этого удара неизменно меньше того ущерба, который другие кандидаты постоянно наносят себе сами, поддерживая двусмысленную политику Брюсселя, впутываясь в малопонятные избирателю политические свары, оставаясь неизменными фигурантами коррупционных скандалов.

Но Россия — это символ, который в глазах части французского общества обладает определенной притягательностью. Его популярность, вероятно, будет лишь увеличиваться по мере того, как Францию будет засасывать воронка крупнейшего в ее новейшей истории социально-политического кризиса. Ле Пен допускает, что в этот раз ей не удастся выиграть выборы. Однако она играет «в долгую». В конце концов, еще в 2002 г. 17% голосов, поданных в поддержку кандидатуры ее отца на пост президента, стали для страны шоком. 15 лет спустя ее собственные 25% уже никого не удивляют. Похоже, Ле Пен склонна считать, что ветер истории дует в ее паруса.

Александр Вершинин, к. и. н., эксперт Центра изучения кризисного общества. Специально для «Ридуса».

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.