ПРЕДИСЛОВИЕ.
Гюнтер Рормозер представитель консервативной политической философии, профессор университета Хоэнхайм в Штутгарте. В 1995 году вышла его работа «Кризис либерализма», вызвавшая среди западной интеллигенции ожесточенную дискуссию. Книга была переведена на русский язык в 1996 году. Но, судя по делам в российской политики, она не стала достоянием нашей политической элиты, тем более региональной политической и экономической мысли.
Данная статья далеко не исчерпывает весь круг, затронутых Гюнтером Рормозером, проблем либерализма. Задача была куда скромнее, побудить местные политические элиты найти и прочитать эту работу. После прочтения поглядеть на проблемы либерализма в конкретно взятом регионе, через «увеличительное стекло» Гюнтера Рормозера.

I
Что такое национальная идея? И так ли уж важно иметь национальную идею в таком государстве, как Россия, где количество национальностей зашкаливает за сотню?
Как это ни покажется странным, но хотя мы говорим на одном языке – русском, самое сущностное, выраженное этим языком, мы понимаем по разному. Почему? Да потому что, когда рушится прежняя картина мира, теряет смысл и вся система старых понятий.
У старшего поколения система понятий, связанная с поставленными вначале вопросами, корнями уходит в коммунистическую идеологию. Новое поколение, отученное телевидением и компьютерами читать, а значит и думать, говорит на «птичьем языке» известной героини Ильфа и Петрова из «Двенадцати стульев», Элочки Людоедкиной. На этом языке невозможно сформулировать национальную идею.
А если не действуют понятия, то не функционирует и язык, посредством которого мы могли бы интерпретировать нашу историческую ситуацию. Отсутствуют необходимые категории для понимания новых реальностей и, естественно, нет возможностей для духовной и политической ориентации. А без ориентации невозможно осуществить самое необходимое для такого времени - руководство.
Попробуем, хотя бы прикоснутся к этим вопросам, обозначив структуру понятий, которые скрываются за «национальной идеей».
Национальная идея – это, просто говоря, идея будущего общества.
Сформулированная в политической элите идея будущего общества и воспринятая народом как собственная идея, она трансформируется в национальный проект будущего.
К этому определению, практически, нечего добавить, разве что описать структуру национального проекта. В общих чертах структура национального проекта распадается на ряд больших блоков.
1. Желаемое социально-политическое устройство общества. (Внутренняя политика.)
2. Желаемое отношение к нравственности, морали и этики. (Культурная политика».)
3. Желаемое экономическое состояние общества. (Экономическая политика.)
4. Желаемое отношение с внешним миром. (Внешняя политика»)
Теперь, когда определение, что такое национальная идея в своем развитии дано, то вопрос о необходимости этой идеи становится риторическим. Тут достаточно естественной логики – здравого смысла, чтобы осознать очевидное; без ясного, осознанного представления о будущем, нельзя совершить ни один осмысленный шаг в настоящем.
Иначе сказать, без осознанной и сформулированной национальной идеи будущего, нельзя сформулировать национальный проект этого будущего, а без такого проекта невозможно разработать технологии достижения цели. Невозможно их юридическое и морально-нравственное сопровождение.
Закономерен вопрос: откуда, каким образом появляется в обществе национальная идея? Бытует наивное, но довольно распространенное мнение, что национальная идея якобы вызревает и формулируется в массах. Разумеется, многое что «вызревает в массах», но немногое формулируется на языке политики, права, социологии, философии и так далее, то есть на тех языках на которых только и возможно сформулировать то, что «вызрело в народе». Хотя бывают народные песни, но написаны они конкретным человеком, пусть и неизвестным. Точно так же конкретный человек, обладающий обостренным чувством народности, владеющий в совершенстве «языками предметов», может сформулировать её.
Дело это не столь простое, как может показаться. Политические элиты общества должны чувствовать не только свою кровную связь с народом, но и свою ответственность за его будущее. "Однако либеральный капитализм не чувствует никакой ответственности за то, чтобы дать людям образ будущего, определить перспективу", – говорит профессор из Штутгарта.
* * *
Казалось бы, политические программы партий должны являть собой не что иное, как декларации национальных идей. На самом же деле там есть всё, кроме этих деклараций.
Люди старшего, советского поколения такую национальную идею знали. Она формулировалась в рамках марксизма-ленинизма и была кратка и даже афористична. Построение коммунистического общества, в котором бы реализовался принцип:
«От каждого по способностям и каждому по труду».
Хотя, что это такое даже профессора марксизма-ленинизма толково и внятно объяснить не могли.
Что же нам предлагается сейчас в качестве национального проекта на протяжении вот уже пятнадцати лет?
Ответ очевиден: нам предлагается либерально-демократическая идея со всем её традиционным набором, начиная от прав человека и заканчивая толерантностью и политкорректностью.
Конституцию наши либералы списали с европейских конституций.
Приверженцы следовать проторенными дорогами Европы, обычно ссылаются на высокие стандарты жизни в европейских странах, им кажется, что если бы мы пошли по дороге либерализма, то стали бы жить так, как живут в Европе.
Наивные и смешные люди!
Такая уверенность ни на чем не основана. Точнее сказать, она основана на том, что все люди имеют одну голову и по две руки, и две ноги. Но самое главное, эти адепты либерализма утаивают от нас то, что уже давно, еще с конца позапрошлого века тревожит наиболее проницательные умы запада.
"До сих пор западному миру было просто оправдывать свое существование и обосновывать свой смысл. Для этого достаточно было постоянно ссылаться на необходимость альтернативы реальному социализму. В духовном отношении, идеологически и политически мы жили в определенном мере за счет социализма, самого факта его существования». – Такой вывод делает профессор.
Но ведь, нужно признать, что сверх напряжение умственных и физических сил народов СССР в своей основе оправдывалось фактом существования капитализма. И действительно как же по-другому можно было выжить в окружении врагов? Это осадное положение и формировала весь облик советского государства, диктовало внутреннюю и внешнюю политику.
Конечно, идея коммунизма была совершенно оторвана от практики дела, то есть была не технологична. Получилось то, что получилось, и было названо – реальным социализмом.
Таким образом, если признать коммунистическую идею как национальную, то она так и повисла в воздухе, не воплотившись в национальные проекты. Тогда, как её суррогат – противостояние Западу, определял национальные проекты в СССР.
Итак, кризис либерализма на самом деле, есть кризис либерального суррогата национальной идеи. Либеральная идея с потерей своего политического оппонента оказалась у «разбитого корыта». Идеология потребления, не выходящая за пределы материального, стала «разъедать самое себя».
Истончилось самое важное в европейской культуре, она потеряла Бога. А там, где нет Бога, там нравственность влачит жалкое существование.
В обществе, с потерянными нравственными ориентирами, с притупленным нравственном сознанием, либеральные идеи подобны яду.
"Нравственное же государство", - напоминает Гюнтер Рормозер, - имеет источник своей духовной силы в христианской общине и в сознании верующих".
Следовательно, верно и обратное, если нет в наличии христианских общин, то в таком обществе нет духовной силы, способной пролить живую воду на высохшее дерево национальной идеи.
В России с её много конфессиональном составом народов вопрос о духовной силе этой супернации (или суперэтноса по Гумилеву), стоит еще острее, чем где-либо на Западе.
Одно очевидно общества с подорванными духовными основаниями не способны отвечать вызовам времени. Они становиться легкой добычей для тех народов в ком еще не потух духовный огонь.
Более того, агрессия на такое «выродившееся» общество необычайно легкое дело. Оно распадается на части даже от легкого, информационного потрясения, не говоря уже о революциях уличных охлократий. В таком обществе довольно высокий процент людей, готовых продать своё национальное первородство, поскольку достоинства уже у них нет, за чечевичную похлебку.
Вырождение начинается с того, что элиты власти ищут причины национальных болезней не в области духа, а в области живота!
Это свойственно любой социально-политической системе в фазе её вырождения.
«Когда у нас задумываются над причинами определенных явлений, - говорит Гюнтер Рормозер, - сомнительных в моральном отношении, то интересуются, прежде всего, именно социальными причинами. Причину находят, как правило, - точно так же, как марксисты - в неудовлетворительных социальных условиях».
Разве это не похоже на то, что делается сейчас в России? Скажем, проблему рождаемости пытаются решить не изменением отношения к семье такого мощнейшего пропагандиста, каким является телевиденье, а денежными подачками.
«Слишком много либерализма в сфере культуры и политики, и слишком мало его в экономике». – Сожалеет профессор.
Но ведь у нас перекос в либеральной политики еще сильнее, чем на Западе. Этот перекос либерализма добивает остатки нравственных институтов в нашем обществе. Не видит этого только слепой, и не слышал об этом только глухой!
Нынешняя коммерциализация учреждений культуры, телевиденья представляется с позиций критики либерализма диким, несуразным делом, поскольку культуре, по её природе, противопоказана погоня за прибылью.
Культура не есть то, где получается добавленная стоимость, а то с помощью чего эта добавленная стоимость получается.
У нас же культура – превращена в еще один эшафот на котором ежедневно распинают нравственное, национальное начало в человеке. Эрос и Танатос – вот боги современной медиокультуры, а иной у нас и нет, практически. Разве не показательно что социальные сети в Интернете пропагандируют мат, насилие, извращения!
Подвергая жесточайшему анализу «развитый либерализм», Гюнтер Рормозер констатирует:
«На самом деле, мы отдаемся в полную власть либерализму и его извращенной форме - либертаризму - столь безудержно, что это привело к индивидуализации, к расщепленности общества, к господству гедонизма в угрожающей мере: мы постоянно сталкиваемся в результате с симптомами внутренней эрозии и даже распада общества. Идет речь о гибели ценностей, о кризисе культуры. Неустойчивость сознания неизбежно сказывается также и в политике".
Тотальный либерализм ни чем не лучше любой иной тотальности, но даже хуже!
Тотальность сталинской власти определялась задачами ускоренной модернизации общества, а тотальность либерализма ведет к его распаду на отдельные враждующие друг с другом личности. Тотальный либерализм атомизирует общество до бесконечно дробных величин!
Ведь что такое молчаливое большинство не желающее ходить на выборы? Обычно его называют пренебрежительно – болото! Но когда в обществе это «болото» достигает сорока и более процентов – это тревожный сигнал политической системе.
Нас, обычно успокаивают, говорят – на Западе это де, норма. Возможно и норма, но норма пугающая, чреватая потрясениями.
Гюнтер Рормозер прямо говорит об этой опасности:
«Таким образом, почти половина населения страны недовольна существующей политической системой. Возникает вопрос: как долго сможет выдержать наша демократия такое напряжение?"
Нужно оглянуться вокруг и спросить себя со всей ответственностью: то ли мы строим, что нужно? Не получится ли так, что когда мы построим, если конечно построим, либерально-демократическую систему западного типа, то к своим собственным, исторически обусловленным «заразным болезням» прибавим и исконно либеральные о которых пишет профессор университета Хоэнхайма.
Возможно, нашим строителям очередного светлого либерального будущего России придется увидеть, что западные демократии, оттолкнувшись от этой, исторически изжившей себя модели либерализма, преодолев в самих себе угрозы «вульгарного" или "тотального" либерализма», уйдут далеко вперед в своем социально-политическом развитии.
Возможно, тот будущий либерализм будет походит на нынешний точно так же, как шведский социализм походил на социализм большевиков.
Мы опять окажемся на задворках Европы и Азии. Все дело в точке взгляда - откуда смотреть на Россию с Запада, или с Востока.
И так будет всегда до тех пор покуда, наша политическая элита и наша интеллигенция, будут повторят зады европейской философско-экономической и политической мысли, вместо того, чтобы учится на их ошибках. Однако для этого нужно хотя бы читать и читать то, что следует.
«Кризис либерализма» Гюнтера Рормозера как раз такая книга, очищающая нашу голову от либеральных иллюзий и дающая методологию для выработки собственной национальной идеи.
Прокопьевск 2008 год

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.