Перемирие затянулось, но проблемы в отношениях Донецкой и Луганской республик остаются неразрешёнными. Украинская сторона по-прежнему намерена устранить все трудности одним способом — включить так называемый хорватский сценарий, взять под контроль границу республик с Россией и «зачистить» всех несогласных.

О том, начнутся ли масштабные боевые действия, о вероятности реализации ВСУ «хорватского сценария», о невозможности соблюдения минских соглашений и многом другом военкор Геннадий Дубовой побеседовал с командиром Отдельного разведывательно-штурмового батальона ВС ДНР Сергеем Фомченковым (позывной — Фомич).

— Вы один из немногих командиров, кто до войны занимался политической деятельностью в рядах НБП* Эдуарда Лимонова, преобразованной ныне в партию «Другая Россия», стремившейся к объединению всех русских в одном государстве. Ваш приезд в Донбасс не случаен…

— Да, не случаен. Ещё в 1999 году в День независимости Украины мы, 15 активистов-лимоновцев из разных городов России, устроили в Севастополе акцию.

Захватили башню Клуба моряков (самую высокую точку в городе), забаррикадировались, вывесили транспарант «Севастополь — русский город!». Против нас украинские правоохранители применили силу, отправили в тюрьму. Очень власти Украины обиделись на то, что мы потребовали вернуть Крым в состав России.

Полгода валандались по тюрьмам — в Симферополе, Херсоне, Харькове. Мы воспринимали пребывание за решёткой как проверку на прочность. Помню, в ту пору Эдуарда Лимонова часто упрекали, дескать, ломает жизнь молодым ребятам, за участие в политических акциях расплачиваются лишением свободы. Эдуард Вениаминович, сам прошедший через заключение, ответил злобствующим обывателям замечательными стихами об арестованном нашем соратнике: «Оставьте парня, плакальщики быта / Жрецы дивана, тапочек, стола / Нет, жизнь его нисколько не убита / Она в тюрьме свирепо расцвела». Именно так.

То был необходимый опыт, готовивший нас к войне. Статуса политзаключённых у нас не было, инкриминировали нам хулиганство, захват здания. Сидя в тюрьме, общались с простыми заключёнными, он люди простые, идейных мотивов не понимают, и вот однажды возник с ними спор о будущем Украины, и я сказал, что вернусь сюда на русских танках. Обещание моё их тогда насмешило… А я вернулся, придёт время, и всю обозначаемую сейчас ярлыком Ukraine территорию вернём.

— Новороссия не не состоялась потому, что в нужный момент у нас не оказалось образа будущего, не нашлось по пунктам расписанного большого проекта, в котором каждый восставший против майданного беззакония нашёл бы ответы на волнующие вопросы: каким будет социально-политическое устройство нового государства и каков алгоритм его создания. Был только общий контур: Новороссия — восемь областей, а далее жизнь покажет. 

Но уже в 2014-м бойцы говорили: сменить Януковича на условного Абрамовича и остаться в прежней колониальной системе — это не программа… Вторая причина — технологическая: нужно было провозглашать Новороссию сразу как единое государство, обречённость затеи с народными республиками, которые впоследствии объединятся, уже тогда была ясна. Вы, хорошо знающий политические реалии, что об этом думаете?

— События начались спонтанно, никто в высоких кабинетах ничего в отношении Украины не планировал, мы, надо признать, к «русской весне» не были готовы. Все ожидали, что повторится крымская история — придёт Россия и все возьмёт под своё крыло.

Помните главный лозунг всех митингов той поры? «Крым — Донбасс — Россия!». Казалось, стоит провести референдум о присоединении к РФ — и возникнет другая реальность. Поэтому никто не занимался её проектированием, не закладывал концептуального фундамента.

А потом, когда поняли: события развиваются по иному сценарию, всё идёт в режиме импровизации, — заниматься проектированием было просто некогда, стремились лишь к тому, чтобы сохранить и по возможности расширить хотя бы территорию Донецкой и Луганской республик.

Это первый фактор. Второй заключается в том, что слишком разнородны были политические и идеологические взгляды сторонников Новороссии — от евразиейцев, проводников идеологии консервативной революции и православных монархистов до представителей КПРФ и ультралевых разных оттенков. Как соединить взгляды столь разных людей в одном проекте?

Синтез лучших элементов из столь разнородных идеологий в одном проекте — дело будущего. Вот и возобладала только одна, всех на данном этапе объединяющая идея: защитить русских на Юго-Востоке Украины, который должен стать Юго-Западом России, а социально-экономическим переустройством займёмся потом.

А что касается того, что не состоялась Новороссия в базовом виде (восемь областей), по моему мнению, всё дело в двуличии и предательстве некоторых структур и персонажей, которых мы считали пророссийскими. Они — чиновники, силовики, олигархи — вели переговоры с Москвой и Киевом, способствовали тому, что выступления сторонников «русской весны» в Харькове, Запорожье, Одессе и других городах были подавлены неонацистами.

Все надеялись на Россию, а российские политики проигнорировали народную революцию, понадеялись (я так полагаю) на договорённости с местными кланами, а те сыграли в сторону Киева — и вот результат.

Слава Богу, Донецк и Луганск успели восстать. Но, к сожалению, здесь не нашлось такой политической силы, которая сразу бы предложила большой проект и отстаивала бы его. Иного не могло быть, при Януковиче все пророссийские силы подавлялись.

Если радикально антирусских, западенских активистов и боевиков готовили к войне десятилетиями, то на востоке Украины с 1991-го всё происходило с точностью до наоборот, всякая активность русских жителей подавлялась именно местными олигархами, которые панически боялись, что здешний народ поднимется и потребует воссоединения с Россией.

А в самой России, по моим наблюдениям, очень плохо понимали происходящее здесь, делали ставку исключительно на местные бизнес-элиты и не работали с населением по примеру западных грантодателей.

— Как и когда вы оказались на фронте?

— Отправиться на фронт я намеревался ещё весной 2014-го, но по независящим от меня обстоятельствам не смог. Но, чтобы быть полезным уже тогда, в мае 2014 года я предложил создать движение «Интербригады», партия «Другая Россия» меня поддержала, и в Новороссию по нашим каналам поехали добровольцы.

Тогда границу контролировали украинцы, и добраться на помощь восставшему Донбассу было непросто. Прокладывали секретные маршруты, придумывали разные схемы, из которых главная — взятка украинским пограничникам. А поскольку я людей сюда посылал, то не мог не поехать сам, к тому же вернуться на русских танках обещал давно…

Летом 2014-го приехал в Луганск, начинал службу в отдельной разведывательно-диверсионной группе при МО ЛНР, потом перешёл в роту спецназначения «Мангуст». Рота удерживала позиции в деревне Сокольники, где в ходе боёв ни одного целого дома не осталось, как позже в аэропорту или сейчас в промзоне Авдеевки.

Когда сформировался второй корпус НЛ ЛНР, меня назначили во вторую бригаду начальником штаба артиллерии, а командиром артиллеристов был замечательный человек с позывным Инженер, которого я ранее по маршрутам «Интербригад» провёл в Новороссию вместе со Змеем, ставшим впоследствии в той же бригаде начальник разведки.

— Вы обеспечивали артиллерийскую поддержку Дебальцевской операции. Вооружённые силы республик в ту пору часто обвиняли в неумении обращаться с техникой, в том, что стреляли не туда, куда нужно, и наносили урон не военным объектам. Случались ли ошибки такого рода и что было самым трудным в подготовке личного состава, дабы таких ошибок избежать?

— Сразу после приезда в ЛНР, будучи в составе разведывательно-диверсионной группы, я, помимо прочего, занимался корректировкой огня нашей артиллерии. Группы корректировщиков уже тогда работали без нареканий, обеспечивая удивительную для ополчения точность стрельбы. Это первое. 

Второе: среди добровольцев, которых мы переводили через границу, были спецы, в прошлом военнослужащие, с опытом боевых действий в Афганистане, Чечне и других местах, уже тогда, летом 2014-го, обучавшие ополченцев быстро и успешно. 

Вы помните, насколько были мотивированы в тот период все, кто вступал в ряды ополчения. 

Мотивированные, идейные люди обучаются без проблем, случаев неумелого обращения с артиллерийскими системами я не припоминаю, мирные жители по обе линии разграничения от нашей стрельбы не страдали. 

Сочетание опытных спецов и высокомотивированных ополченцев дало искомый результат. Работали хорошо, не по площадям — точечно, поэтому и мерещились украинцам российские регулярные войска, которых, к сожалению, здесь не было и нет. Мои товарищи по партии, ставшие бойцами Новороссии, сначала ходили в тыл врага, позже в роте «Мангуст» стали штурмовиками, а потом переучились на артиллеристов и на САУ с отличным результатом уничтожали танки ВСУ.

За время службы в артиллерии на моей совести, думаю, не одна «небесная сотня» противника. Мне нечего скрывать: лично работал с разведывательной агентурой, выбирал и назначал цели, честно в изобилии накрошил укропа и этим горжусь. Потом были другие места службы, о них я говорить пока не вправе. А в 2016 году возникла идея создать свой батальон в Донецкой Республике. Потому что здесь — самое опасное направление, и в случае попытки ВСУ реализовать «хорватский сценарий», главный удар примет на себя ДНР. 

— Вы не раз чрезвычайно критически отзывались о минских соглашениях и невозможности их соблюдения…

— Да. Отзывался. Говорил и снова повторю: я не подписывал минские соглашения и не обязан их выполнять в условиях, когда их постоянно и целенаправленно нарушает украинская сторона. В таких условиях церемониться с врагом — значит умножать кровь мирных граждан, более всех страдающих от обстрелов карателей.

Поскольку наш батальон я создал благодаря Захару Прилепину, нам на многое дают зелёный свет, мы всегда и жёстко пресекаем все действия противника, нарушающего упомянутые соглашения регулярно. Многие видеосъёмки результатов нашей работы, после которой укропам приходилось долго вытаскивать своих убитых и повреждённую технику, мне просто не разрешают вывешивать… Как-то наблюдали: приехали после нашего ответа четыре машины ОБСЕ, представителям этой организации укропы демонстрировали свои потери, жаловались. Пусть жалуются… На каждый выстрел врага по нашим позициям или по жилому сектору последует самый жёсткий ответ. Повторяю: я соглашений с врагом не подписывал.

— Кто наиболее запомнился вам из тех, с кем воевали?

— Людей и историй, навсегда врезавшихся в сердце, за три с лишним года очень много. Но особенно часто вспоминаю Женю Змея, которого я в своё время переводил через границу на эту войну… Человек гражданский, он за краткое время овладел всеми видами стрелкового оружия, стал отменным снайпером и разведчиком-диверсионщиком. Он навсегда связал свою судьбу с Новороссией, женился и служит в Луганске.

А из погибших друзей особенно памятен и дорог мне Илья Гурьев, позывной — Заяц, доброволец из Тольятти. Молодой, красивый парень, археолог, спортсмен, активист «Другой России». Две доченьки у него остались — двух и четырёх лет…

Человек без преувеличения героический, воин милостью Божией. В августе 2014-го укропы почти полностью отрезали Луганск от Большой земли, вошли через Краснодон в Новосветовку, которая связывала Изварино со столицей ЛНР, и под нашим контролем осталась лишь тропочка вдоль границы. Сводная группа, в неё входил и Заяц, получила задание деблокировать «трассу жизни» Изварино — Луганск и… наткнулась на украинские танки. Прибывший группе на подмогу наш танк был сразу же подбит.

Что было делать? Илья остался прикрывать товарищей, с колена бил из автомата по украинской пехоте до тех пор, пока неподалёку не лёг снаряд. Укропы потом показывали на видео его тело и паспорт, утверждали, что уничтожили российского танкиста…

— На этой войне было много «маленьких Сталинградов». У одних — в Славянске / Семёновке / Николаевке / Ямполе, у других в период прорыва к российской границе — Изварино, штурм Мариновки, Саур-Могила, бои в Шахтёрске, у третьих — битва за аэропорт Донецка, у четвёртых — Дебальцевская операция и так далее. Ваш «Сталинград» — это…

— Бои за Скольники в Луганской Республике. Посёлок, расположенный вдоль реки Северский Донец, был почти в полном окружении. Справа за рекою, слева на высоте и впереди (в пос. Крымское) — части ВСУ, три полноценных батальона. Превосходство в количестве личного состава и техники (о которой мы могли только мечтать) у них было многократное, окружить и перебить нас (всего 40 плохо вооружённых бойцов) они пытались постоянно.

Пытались, но… так ничего у них и не получилось. С небольшими паузами лупили по занимаемому нами крохотному пространству из «Градов», танковых орудий, миномётов, всё насквозь прошивали из тяжёлых пулемётов — так, чтобы мы не могли высунуться. От укрытия к укрытию сотню метров приходилось преодолевать по 20 минут…

Периодически под прикрытием БМП украинцы предпринимали атаки, мы их бронетехнику сжигали — и всё начиналось сызнова. Всё там происходившее вспоминается как один сплошной непрерывный бой, трудно выделить какие-то эпизоды, убитых и раненых уже не считали, главное было — устоять, отбить очередную атаку.

— У республики сейчас недостаточно средств, чтобы всем уволенным в запас по ранению оказать достойную помощь. Есть подразделения, которые о своих бойцах заботятся и после их увольнения, но чаще о тех, кто уже не в строю, командиры и боевые товарищи сразу же забывают. Как у вас в батальоне с этим обстоят дела?

— Своих не бросаем. У нас служит боец, который ещё в декабре 2014-го в Сокольниках потерял ногу, есть и другие бойцы после тяжёлых ранений. Они не обуза, несут службу на своих участках, каждому можно и нужно найти место, дел хватает не только на позициях. Дли них это возможность приносить пользу, получать зарплату, позволяющую содержать семью.

Никого из тех, кто служил в батальоне и стал «300-м», никогда не бросим. Помогаем и будем помогать им и их семьям. Считаю, что такое отношение к бойцам должно быть нормой для всех подразделений, и не только в период войны. Без ответственности друг за друга нам не выжить, не создать то государство, к которому мы стремимся.

— Александр Захарченко предложил идею Малороссии — простой и внятный украинцам и их западным кураторам месседж: если же вы попытаетесь реализовать «хорватский сценарий», у нас не будет иного варианта, как ответить мощным контрударом. И вместо так пугающей вас Новороссии — мы создадим куда большую по размерам Малороссию… 

Если Киев не воспримет предупреждение, то как, на ваш взгляд, будут развиваться события на фронте?

— Согласен, это ещё один сигнал украинцам о необходимости прекращения войны в Донбассе. Но киевское правительство несамостоятельно, не субъектно, полностью зависит от воли и планов заокеанских и европейских «партнёров», то есть хозяев. Заинтересованы эти хозяева в прекращении войны, устранении очага напряжения у российских границ? Разумеется, нет. Без войны не разрешатся противоречия между нами и Украиной в её теперешнем состоянии.

Реваншистские настроения ВСУ только нарастают. Физическое выживание республик напрямую связано с тем, что оккупированными остаются наши территории, на которых расположены важнейшие объекты инфраструктуры. В любой момент противник может отрезать ЛНР от электричества, а в ДНР перекрыть нам водоснабжение — и что тогда?

Идеологической подготовкой к возможному очередному витку большой войны стало предложение главы республики. Идея Малороссии — это, по сути, альтернативный центр сборки для территории бывшей Украины. Вероятность наступления ВСУ по-прежнему остаётся высокой. Как они будут действовать — не секрет. В первую очередь попытаются отсечь Луганск от Донецка ударом на горловском направлении — там узел ж/д и автодорог и канал Северский Донецк.

На этом направлении держит позиции наш батальон с главной задачей — остановить ожидаемый танковый прорыв, прикрыть названный транспортный узел. Если ВСУ его займут — они сразу от Донецка отрезают Горловку, Дебальцево, Енакиево и выходят на оперативный простор с тем, чтобы взять под контроль трассу на Луганск, рассечь территорию ЛДНР, а затем встречным ударом с мариупольского направления отрезать республики от границы с Россией.

То есть схема, выработанная ещё в 2014-м, остаётся актуальной. Зимой на северных участках на Светлодарской дуге у Авдеевки и на южном участке фронта в Коминтерново были пробные попытки наступления (пресечённые нашей артиллерией), теперь следует быть готовыми к реальному наступлению. Останавливает противника только страх нашего ответного удара, после которого большая часть Украины перейдёт под наш контроль.

Только большая политика мешает нам дойти до Киева… иначе уже давно там был бы другой президент, а избавленные от воздействия украинских СМИ (в чьих руках телевизионная «кнопка» — тот и прав) жители большинства областей никому не нужной Украины просились бы в состав Российской Федерации.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.