В России государственная статистика относительно числа психически больных людей раз за разом расходится с оценками специалистов. Заметно это даже на бытовом уровне и отразилось в массовой культуре, взять хотя бы песню Виктора Цоя «Муравейник». Не теряет актуальности тема и сегодня.

Только за последний месяц в российских СМИ вышло множество публикаций о людях, страдающих психическими заболеваниями. Многие издания сообщили о появлении статистики Минздрава, согласно которой общее число россиян, страдающих психическими расстройствами, в прошлом году составило 612 тысяч человек. По сравнению с 2016-м это число сократилось более чем на 30 тысяч человек. Таким образом, психически больных в России оказалось менее чем полпроцента от общего числа населения.

Лишь немногие журналисты усомнились в озвученных цифрах и побеседовали с психиатрами «на земле». Так, журнал «Москвич» привел мнение сразу четырех специалистов, которые дают принципиально иные оценки числа психически больных, — 25—30% населения страны, а если брать широко, с «модными» сегодня неврозами, то и все 80%.

Чтобы разобраться, сколько на самом деле в России людей с психическими заболеваниями, «Ридус» побеседовал с опытным психиатром. Оказалось, что в учете таких лиц существует много нюансов, а цифры могут радикально меняться в зависимости от подхода к проблеме. В интересах врача редакция не раскрывает его личных данных.

По его словам, чиновники Минздрава включают в официальную статистику только лиц, состоящих у психиатров на диспансерном учете. Это всегда люди с уже подтвержденными диагнозами в хронической стадии, часто инвалиды по психиатрии, таких в среднем бывает 350—500 человек на стотысячный город, как раз те самые полпроцента. Эти люди поражены в правах — не могут водить автомобиль, владеть оружием, занимать многие должности и так далее. Они обязаны регулярно являться в ПНД для прохождения осмотра. К сожалению, это только верхушка «айсберга».

Помимо диспансерного учета существует так называемый консультативный учет. На таком учете у психиатра состоят пациенты, которые время от времени обращаются за помощью, но по разным причинам не переведены в первую группу. 

Они не обязаны посещать ПНД и вольны наведываться к врачу когда сочтут нужным. Обычно это происходит, когда кончаются отпускаемые по рецепту врача препараты. При этом у них могут быть довольно тяжелые диагнозы, а во время обострений такие лица представляют серьезную опасность для себя, своих близких и общества. По мнению собеседника «Ридуса», их гораздо больше, чем людей из первой группы.

Существует и третья группа людей, имеющих проблемы с психикой. Они жалуются врачам на характерные симптомы, например затяжную депрессию или нервозность, слабую память и рассеянность, просят выписать снотворные или успокоительные препараты. Их жалобы фиксируют в обычных медицинских картах в поликлиниках, но до психиатра дело так и не доходит.

Часто «психиатрию» игнорируют потому, что в поликлинике попросту нет врача соответствующей специальности либо терапевты и неврологи не считают такие симптомы достаточно серьезными. Кроме того, сами психиатры избегают ставить диагнозы пожилым людям, а также детям и подросткам до 18 лет.

У стариков часто развивается слабоумие и бред ущерба, они «чудят», но близкие терпят. У несовершеннолетних, особенно в период полового созревания, проблемы в поведении наблюдаются практически всегда, но они могут пройти сами собой. Правда, существует риск запустить по-настоящему серьезный случай, например олигофрению разной степени или детскую шизофрению. 

Даже в Москве детские психиатрические больницы, где у врачей есть необходимые знания в этой области, можно пересчитать по пальцам одной руки, а в регионах со специалистами дела обстоят совсем плохо.

Третья группа количественно еще больше, чем две первые вместе взятые, а главное — такие люди практически не поддаются учету, и в Минздраве их просто «не видят». 

Стоит отметить, что чиновники не очень-то и хотят: иначе пришлось бы не сокращать бюджетное финансирование, а увеличивать. Зато с ними охотно работают расплодившиеся в последние годы психологи. 

Собеседник «Ридуса» разделяет скепсис своих коллег: оказать реальную помощь психически больному человеку психологи своими методиками, при всем их разнообразии, просто не в состоянии.

Наконец, есть четвертая группа — психически нестабильные лица, которые добровольно не обращаются к врачам никогда. В поле зрения психиатров «молчуны» либо не попадают вовсе, либо попадают в результате жалоб родных и незнакомых людей, при попытке суицида, после совершения преступлений, когда суд назначает психиатрическую экспертизу, и в других подобных случаях. Почти всегда они сами не признают себя больными. Сколько таких людей, точно не знает никто, но опытные психиатры называют очень большие цифры — десятки миллионов людей.

В четвертую группу входят все без исключения наркоманы и многие алкоголики, так как психоактивные вещества быстро разрушают психику даже совершенно здоровых людей, не говоря уже о людях с предрасположенностью к психическим болезням. 

Психическое заболевание может развиться и в результате несчастного случая — если имела место травма головы или тяжелое эмоциональное потрясение.

Фактически от психических заболеваний не застрахован никто. Скрывать реальное состояние дел Минздраву помогает национальный менталитет: для подавляющего большинства россиян получение психиатрического диагноза сродни получению клейма и его всеми силами стремятся избежать. Следствием этого становятся бытовые драмы, шокирующие своей бессмысленностью преступления, в том числе особо тяжкие, ставшая уже привычной агрессия на дорогах и многие другие общественные пороки.

«Говорят, что каждый человек в течение жизни переносит депрессивный эпизод. Если этим критерием руководствоваться, то получается, что психически больны все. Игромания — теперь официально психическое заболевание. Или взять психопатию, тоже психиатрический диагноз. В тюрьме психопаты наказание отбывают как все, но в армию их не берут. Очень много эпилепсии, ее даже больше, чем шизофрении, а она попадает в статистику, только если были зафиксированы эпиприпадки. Но может быть изменение личности и без припадков, они замещаются вспышками агрессии, злобы. Вот Ноздрев у Гоголя в „Мертвых душах“ явный эпилептоид. Вообще, с каждым человеком надо разбираться отдельно, болезнь там у него или крайний вариант нормы, но если всем психбольным помогать — клиники лопнут», — заключил собеседник «Ридуса».

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.