Анализируя в течение нескольких лет теоретические дискуссии, связанные с избирательным процессом в России, равно как и выборную практику, неизменно замечаю странную закономерность. Какие бы новшества ни предлагались и не внедрялись в наши избирательные процессы — строго определенной частью аналитиков они обязательно встречаются в штыки и подвергаются иногда жесткой критике.

Самый опасный вирус

Общий тон этой критики прост: дескать, власть все делает для того, чтобы затруднить «свободное волеизъявление» избирателей и контроль за ним со стороны наблюдателей.

Подтекст, а иногда прямой текст критиков именно таков — не доверяй власти что бы она ни делала. Даже когда власть предпринимает, казалось бы, самоочевидные меры — в год коронавирусной пандемии, когда нужно решать сложнейшую — двойную — задачу: как максимально уберечь людей от заражения и в то же время обеспечить, чтобы жизнь страны продолжалась — и в экономической, и в духовной, и в политической сферах. В том числе, естественно, и на выборах. Между прочим, их в самый разгар пандемии проводили в 2020 году и во Франции, и в Южной Корее, и в Польше — жизнь, в том числе политическую, не остановишь.

Но вспомним, как трактовались критиками действия ЦИК РФ с весны 2020 года: сначала «предсказывали», что людей готовы принести в жертву коронавирусу, только бы провести голосование по поправкам в Конституцию. Потом, когда ЦИК РФ развернула широкие карантинные меры, стали кричать о том, что это затем, чтобы ограничить права и свободы. Так что господа критики все это время не оставляли попыток заразить общественное сознание крайне опасным вирусом — вирусом недоверия.

Дополнительная свобода выбора

Обратим внимание на то, чем, собственно, вызваны все новшества в российском избирательном законодательстве за последние четыре с половиной года. Начиная от голосования по месту нахождения, заканчивая дистанционным и досрочным голосованием. Это не просто забота об удобствах избирателя и даже не только меры по обеспечению его безопасности в период пандемии (ведь победят же этот вирус). Избирателю предоставляется еще одна свобода выбора — места, времени, способа голосования, с обязательным и тщательным контролем за процессом. 

Однако парадоксально, что именно против этих новых дополнительных свобод и возможностей протестуют «борцы за демократию и прозрачность». Кстати говоря, пожалуй, ни одно выборное законодательство мира такой широкой палитры общественного контроля не содержит. Вот и на последних выборах 13 сентября, между прочим, присутствовало при проведении голосования, в том числе и досрочного, более 450 тысяч (!) наблюдателей, плюс более 70 тысяч членов избиркомов с правом совещательного голоса, да еще и 3800 журналистов.

Россия и мировые тенденции Между прочим, зарубежный опыт, на который критики российской избирательной системы так любят ссылаться, весьма разнообразен и поучителен. В век информации — и в год пандемии — страны Запада внедряют в выборный процесс электронные технологии и «дистанционные» методы. На недавних муниципальных выборах в Чехии можно было, например, проголосовать не выходя из собственного автомобиля, подъехав к избирательному участку. В Литве только что досрочно проголосовало 11 процентов избирателей плюс значительное количество на дому — и никто не вопит о фальсификациях. 

Голосуют досрочно в Андорре (около 30 процентов избирателей), Исландии (13,5 процента), Норвегии (более 30 процентов, причем досрочное голосование длится здесь 70 календарных дней), Финляндии и Швеции (около 40 процентов). Голосуют досрочно в Южной Корее (26 процентов) и в Новой Зеландии (около 30 процентов). В пандемическом 2020 году многие страны, подобно России, продлили сроки и длительность процедур голосования, чтобы максимально обезопасить избирателей. 

В Хорватии, например, на расположенных за пределами страны участках голосовали в течение двух дней. В ряде стран досрочное голосование растянули от двух дней (Южная Корея) до восьми недель (Исландия). В Польше ввели голосование по почте. 

В Исландии и Северной Македонии стали внедрять электронные подписные листы и даже регистрацию кандидатов через Интернет. За день до дня голосования на выборах президента США более 93 миллионов американцев уже проголосовали досрочно. По данным US Elections Project, количество бюллетеней, присланных избирателями почтой, превысило 59 миллионов. Лично на участках побывало более 34 миллионов. Это все, что нужно знать об избирательной системе США. То есть, на самом деле Россия с ее «электронными» и «досрочными» новшествами в избирательном процессе — движется абсолютно в едином фарватере со всем цивилизованным миром, где проводятся выборы. 

Одни и те же тренды — использование современных методов коммуникации и передачи информации, предоставление избирателю свободы в выборе способа и сроков своего волеизъявления, обеспечение безопасности избирателей при голосовании. С той только разницей, что для зарубежных стран наши «эксперты» и «критики» все это считают абсолютно нормальным, а в России — то же самое делается объектом «демократической» критики и даже поводом для вмешательства в наши внутриполитические дела.

Факты решают все

Отмечу, что крики о «фальсификациях» или «многочисленных нарушениях» на российских выборах 2020 года противоречат очевидным фактам. Например, в среднем на выборах 13 сентября бюллетени для досрочного голосования получили около 26 процентов избирателей. А по итогам выборов 13 сентября 2020 года отменены итоги голосования всего на 4 (четырех) избирательных участках и отменены результаты выборов — 2 (двух) избирательных округах по муниципальным выборам. 

Недействительными признавались бюллетени на 68 (из 11974) избирательных участках. Вот истинное число нарушений — даже до 1 процента недотягивает… А крику — на весь мир. На следующее же утро после выборов, еще когда и итоги не подведены — публикации «Би-Би-Си» о многочисленных нарушениях и жалобах. Со ссылками на движение «Голос» и пресловутую «Карту нарушений». 

При этом никто не стремится — а это, казалось бы, для профессионального журналиста и аналитика первейшая обязанность — верифицировать, элементарно проверять достоверность сообщений о «нарушениях». На той же «Карте нарушений» публикуется ведь без всякой проверки информация из анонимных источников. 

При элементарных проверках, кстати, эти сообщения оказываются либо фейками, либо эмоциональными выражениями опасений и подозрений, за которыми нет каких-либо реальных фактов. Нужно отметить, что избирательные комиссии работают, что называется, в открытую, официально. А вот с другой стороны — анонимность и скрываемые источники вдохновения и финансирования. 

Можно ли после этого считать не зарегистрованное официально в России движение «Голос» и его «Карту нарушений» независимыми экспертами, участниками объективного диалога по выборным проблемам? Конечно, нет. У многодневного голосования есть и свои реальные проблемные зоны. На более долгий, чем обычно, срок «парализуется» деятельность школ и вузов, в которых, как правило, размещают избирательные участки. 

Дело не только в приспособлении школ и последующей дезинфекции помещений, но и в том, что педагоги являются членами избирательных комиссий и потому отвлекаются от основной работы. Возникают дополнительные проблемы, связанные с хранением бюллетеней, с агитацией в «день тишины» и др. 

Но это все проблемы технические, решаемые. Социологические опросы подтверждают: для избирателей мотивация удобства и безопасности имеют огромное значение. За многодневное голосование высказались, например, 72 процента избирателей в возрасте «60+». Но и молодежь отнюдь не против. Половина избирателей возраста «18−24» позитивно оценивают многодневное голосование, еще 35 процентов говорят, что им это безразлично. То есть протеста и опасений оно не вызывает. 

Это подтверждает и тот факт, что после единого дня голосования 13 сентября в ЦИК РФ поступило всего 30 обращений избирателей из 15 субъектов, касающихся трехдневного голосования. Мы изучили эти обращения и отношение избирателей к досрочному голосованию. Многие из них не ограничивались критикой. Люди высказывали свои предложения, делились сомнениями. 

Но в целом избиратель все эти новшества поддержал. Почему эти три дня вызывают опасения у некоторых политических партий понять трудно. Может, им не известно настроение собственных избирателей, либо оно им безразлично. 

Ну, а тем, кому не безразлично — конечно, стоит оценить масштаб тех усилий ЦИК РФ, которые комиссия и ее председатель Элла Памфилова предпринимают по части лечения и профилактики «вируса недоверия», которым пытаются заразить извне нашу избирательную систему. Здесь и публичные, открытые, транслируемые через Интернет — без изъятий и цензуры — заседания ЦИК РФ; и многочасовые дискуссии с политологами и экспертами, на которых обсуждаются проблемные вопросы избирательного законодательства и практики; и скрупулезные ответы ЦИК на вопросы и обращения граждан. 

Только так — разъясняя непонятное, не сглаживая острых углов, проводя содержательные дискуссии — можно сохранять то доверие избирателей к выборной системе, которое фиксируется недавними социологическими опросами. 

Доверие — фундамент любой работающей политической системы, и избирательная — не исключение. А вирусы — на то и вирусы, чтобы с ними успешно бороться и вырабатывать прочный иммунитет.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.