Два года назад, 5 мая 2019 года, произошла одна из крупнейших авиационных катастроф в новейшей российской истории — пожар на борту пассажирского «Суперджета 100», заходившего на вынужденную посадку в московском аэропорту Шереметьево из-за повреждения молнией. Из 78 человек на борту самолета погибли 40 пассажиров и один бортпроводник.

«Ридус» побеседовал с несколькими людьми, вовлеченными в расследование аварии, чтобы узнать о ходе разбирательства и о том, какие версии шереметьевской катастрофы остаются актуальны сейчас.

По официальной версии, виновником катастрофы считается командир экипажа «Суперджета» Денис Евдокимов, которому вменяют в вину нарушение правил эксплуатации воздушного судна, повлекшее смерть двух и более лиц. По мнению следствия, командир заметил на пути грозу, но не придал этому значения.

Это, пожалуй, первый случай, когда обвинение предъявлено живому командиру экипажа. Ранее ошибки пилотов назывались причинами катастроф, как правило, тогда, когда они сами погибали в результате аварии, — сообщил «Ридусу» адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы 31 родственника жертв пожара.

Трунов занимается иском родственников погибших по другому делу — они предъявили претензии французским компаниям Messier-Bugatti-Dowty и Thales Avionics, поставляющим и обслуживающим шасси «Суперджетов». Он отстаивает версию, что главной причиной аварии самолета стало неправильное проектирование шасси. Тем не менее юрист тщательно следит и за делом Евдокимова.

Евдокимова признают, скорее всего, виновным, и аргументы в пользу этой точки зрения прозвучат и во французском суде, — сказал адвокат.

Между тем, как сообщила защитник Дениса Евдокимова Наталья Митусова, суд по делу командира экипажа сгоревшего «Суперджета» идет достаточно вяло.

Это дело идет уже в течение полутора лет, но к допросам свидетелей еще не приступали, — заметила Митусова в разговоре с «Ридусом».

Если не командир, то кто?

В версии о виновности Дениса Евдокимова в аварии есть целый ряд не разрешенных пока вопросов, которые подрывают к ней доверие — к примеру, качество экспертизы, которая позволила сделать вывод о его виновности.

Экспертом при расследовании по его делу выступил человек с автомобильным образованием, который не летал на «Суперджете» даже в качестве пассажира. Главную экспертизу проводил именно он, — сказал Игорь Трунов.

Руководитель профсоюза пилотов «Аэрофлота» Игорь Дельдюжов обратил внимание на то, что предыдущие инциденты с «Суперджетами» при посадке остались без внимания.

Другой подобный случай — происшествие в Жуковском во время испытаний в 2018-м — не расследовался, — заявил «Ридусу» Дельдюжов.

Вопросы по аварии SSJ100 есть и к наземным службам аэропорта Шереметьево, в адрес которых тоже звучат обвинения в халатности и нарушении инструкций.

Мы подали заявление о возбуждении уголовного дела против спасателей, работавших в аэропорту 5 мая. Судите сами: первый пожарный расчет прибыл только через восемь минут после начала пожара, — сказал Игорь Трунов.

Юрист добавил, что первым делом пожарный расчет принялся тушить судно, а уже во вторую очередь предпринял действия по спасению пассажиров.

Игорь Дельдюжов отметил, что расследование действий наземных спасательных служб во время аварии до сих пор не проведено, хотя следовало бы выяснить, почему они работали в небезопасных костюмах и заливали огонь водой, а не пеной.

По словам руководителя профсоюза «Аэрофлота», доля ответственности за гибель пассажиров от пожара лежит и на погибшем вместе с ними бортпроводнике Максиме Моисееве.

Почему бортпроводник открыл дверь? Это было грубым нарушением процедуры — в таких ситуациях дверь открывать воспрещается до полной остановки самолета. Во многом он погубил людей, потому что дым и огонь через дверной проем прорвались внутрь.

Ранее заместитель главного редактора журнала «Авиапанорама» генерал-майор Владимир Попов в эфире радиостанции «Говорит Москва» предположил, что «надо будет разбираться» с пожарной службой и с диспетчерской службой Шереметьево «в том плане, насколько оперативно они действовали и как они выполнили свои протокольные обязанности. Там есть маленькие нюансы».

Предварительные итоги

Игорь Дельдюжов отметил, что трагедия 5 мая изменила систему подготовки пилотов «Суперджета» на тренажерах: еще в декабре представитель «Аэрофлота» признал, что тренажер при работе в ручном режиме неадекватно отражает управление пассажирским самолетом в реальных условиях. По его словам, теперь особое внимание уделено именно подготовке к работе в ручном режиме.

По словам представителя профсоюза «Аэрофлота», катастрофа «Суперджета» привела к ужесточению ответственности экипажей самолетов за различные ЧП на борту и к изменению порядка выдачи свидетельств на право управления воздушным судном — тоже в сторону усложнения. В сообществе пилотов на эти меры смотрят с опаской.

Террор идет со всех сторон. Скоро летчики будут побаиваться сесть за штурвал в принципе, — добавил в беседе с «Ридусом» Дельдюжов.

Как утверждает адвокат Трунов, пожар на борту «Суперджета» показал, что возможности России в расследовании крупномасштабных авиакатастроф оказались крайне ограничены.

Обнаружилось, что у нас нет возможности расследовать такие катастрофы вообще. Конвенция о международной гражданской авиации запрещает использовать экспертов МАК в уголовных расследованиях. С другой стороны, только у МАК есть оборудование нужного качества. А главное — нет системы расследования дел о крушениях самолетов, — заявил «Ридусу» юрист.

По словам Трунова, люди, потерявшие на борту «Суперджета» близких, по сей день с неохотой вспоминают трагические события 5 мая 2021 года.

Для родственников это все еще тяжкие воспоминания, связанные с эмоциональным шоком. И им еще предстоит пережить все снова во время разбирательства в Париже. Один из пунктов иска — это моральный вред, причиненный родне погибших в Шереметьево. А для доказательства морального вреда от моих клиентов потребуют объяснить их нравственные страдания.

Собеседники «Ридуса» сходятся на том, что, пока решается вопрос о подлинной причине аварии, основные недостатки «Суперджета» остаются не устраненными, а риск нового аналогичного пожара на борту — высоким.

5 мая 2019 года: как это было

5 мая 2019 года Sukhoi Superjet 100 компании «Аэрофлот», выполнявший рейс Москва — Мурманск, совершил экстренную посадку в аэропорту Шереметьево после того, как экипаж сообщил о попадании в самолет молнии. Из-за электрического удара у машины отказали приборы и была нарушена связь.

Перед тем как лайнер коснулся посадочной полосы колесами шасси, экипаж начал «прижимать» к ней самолет. А перед самым приземлением пилоты, как показал самописец, резко увеличили обороты двигателей и одновременно опустили нос самолета. В результате лайнер сильно ударился о землю, и от удара подломилась стойка шасси, пробив топливный бак. В хвостовой части «Суперджета» начался сильный пожар, в котором погиб 41 человек.

Обвинение Денису Евдокимову в нарушении правил эксплуатации воздушного судна, повлекшем смерть двух и более лиц, было предъявлено 2 октября того же года. Евдокимов не признает себя виновным и считает, что катастрофа произошла из-за несоответствия самолета нормам летной годности. Жена пилота и профсоюз «Аэрофлота» весной 2020 года объявили о начале собственного расследования.

Нужно сказать, что официальное российское следствие рассматривало и версию технического несовершенства самолета — в частности, системы молниезащиты. Следственное управление МВД осенью 2019 года проводило проверку в конструкторском бюро «Скат», разрабатывавшем и испытывавшем защиту от молний для российского авиалайнера.

24 марта интернет-ресурс Baza опубликовал полную расшифровку переговоров экипажа авиалайнера за день аварии. В ней содержатся переговоры пилотов сгоревшего «Суперджета» с диспетчером, бортпроводниками и неким «неустановленным лицом» во время аварийной посадки. Из опубликованных данных следует, что самолет заходил на посадку с превышением посадочной массы, а пилоты вынуждены были освежать в памяти инструкцию по аварийной посадке вручную прямо на ходу.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.