За 18 месяцев испанский грипп в 1918—1919 годах выкосил от 50 до 100 миллионов человек. Его не смогли пережить 60% эскимосов Аляски, 23% населения Самоа и 21% жителей Замбии. Испанкой заболел каждый четвертый человек на планете.

Напасть обрушилась в разгар самой кровавой на тот момент войны в истории человечества, которая обошла стороной Испанию. Именно газеты этой страны первыми и забили тревогу, поскольку, в отличие от остальной европейской периодики, не подвергались цензуре военного времени. Вдобавок гриппом переболел король Испании Альфонсо XIII. Потому и прозвали пандемию в честь родины Сервантеса и Эль Греко.

В поведении испанки было много странностей.

Она распространялась невероятно быстро, убивала в основном молодых и здоровых, а не старых и слабых, возникла внезапно и так же внезапно исчезла.

От Чикаго до Бомбея

В начале XX века возбудителем инфлюэнцы, как в то время было принято называть грипп на итальянский манер, считалась бактерия Hemophilus influenzae. В 1890 году ее открыл немецкий ученый, глава берлинского Института инфекционных заболеваний Фридрих Пфайфер. Он выделил ее из дыхательных путей пациентов, заболевших во время предыдущей массовой вспышки гриппа. Впрочем, ему не удалось заразить при помощи «бациллы Пфайфера» подопытных животных. Однако научное сообщество Старого и Нового Света приняло его версию и именно с бактерией и боролось.

Когда разразилась новая пандемия, довольно быстро удалось установить, что ее очагом стала американская военная база в Форт-Райли, штат Канзас. Первым заболевшим считается рядовой кавалерии Альберт Гитчелл, который пожаловался на недомогание 11 марта 1918 года. В тот же день добрая половина базы слегла с высокой температурой, ознобом и кашлем. Через несколько недель болезнью были охвачены все Соединенные Штаты. Так что испанку следовало бы назвать американкой.

«Заслуживает особого внимания сама по себе невероятная скорость распространения болезни с того момента, когда она приняла масштабы эпидемии в первых регионах, пораженных ею. Она стала общенациональной всего за четыре или пять недель со времени проявления массового характера заболеваемости в вышеупомянутых регионах. Быть может, столь же важно отметить, что болезнь перешла в эпидемию практически одновременно в центральных, северных, южных и западных частях страны, как и вдоль всего северо-восточного побережья», — говорится в докладе службы общественного здравоохранения США от декабря 1918 года.

Странное поведение болезни не ограничилось одними лишь Штатами: пик смертности от гриппа в Бостоне и Бомбее случился на одной неделе, а в находящемся в нескольких часах езды от Бостона Нью-Йорке — только тремя неделями позже.

«В известной степени эпидемиологу легче было отследить путь заболевания от Бостона до Чикаго, чем его продвижение через какие-то 38 миль, остававшиеся между Чикаго и Джулиетом. Если болезнь мгновенно передавалась при контакте больного человека со здоровым и именно этим объяснялась поразительная скорость ее распространения на большие расстояния, то для малых расстояний скорость должна была оказаться еще выше. Но на практике ничего подобного не происходило», — отмечал американский ученый Ричард Шоуп.

Все эти обстоятельства натолкнули ученых на мысль, что возбудитель инфекции «незримо присутствовал в различных частях страны еще до того, как случилась вспышка страшного заболевания».

Впрочем, подобные необъяснимые странности в поведении гриппа случались и раньше.

«Инфлюэнца появилась в Лондоне между 12 и 18 мая, в Оксфорде — на целых три недели позже, а в Эдинбурге люди начали болеть уже 20 мая», — отмечал американский доктор Джонсон, размышляя о пандемии 1789 года.

Он же обратил внимание на случай, произошедший в 1782 году. Когда в начале мая крупный британский флот отплывал к берегам Нидерландов, признаков болезни среди членов команд замечено не было.

«Однако ближе к концу мая недомогание впервые проявило себя сначала на борту „Риппона“, а через два дня — „Принцессы Амелии“. Затем в разные периоды времени болезнь затронула остальные суда флотилии, причем некоторые из них уже по возвращении в гавань Портсмута во вторую неделю июня», — заметил Джонсон.

Инфлюэнца преодолевала слишком большие расстояния за слишком короткие промежутки времени и даже возникала в разных концах земли практически одновременно. Действие болезни не получалось ничем логически объяснить, в том числе и наличием «бациллы Пфайфера».

Забытая пандемия

Как бы то ни было, испанка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Люди просто перестали болеть, и о пандемии забыли.

«Самый примечательный и наиболее невероятный факт в истории испанского гриппа заключается в том, что он убил многие миллионы людей всего за год или даже менее того. Ничто другое в мировой истории — ни болезнь, ни голод, ни война — не уничтожало столь многих за такой короткий промежуток времени. И тем не менее он никогда и ни у кого не вызывал священного ужаса: ни в 1918 году, ни позднее, ни среди жителей какой-то другой страны, ни у граждан самих Соединенных Штатов», — много позже отмечал американский историк Альфред Кросби, назвавший испанку «забытой американской пандемией».

Только через десять лет после вспышки испанки ею всерьез заинтересовался уже упомянутый американский ученый Ричард Шоуп. Как отмечает Джина Колата в книге «Грипп. В поисках смертельного вируса», этот доктор «был, если вдуматься, всеми обстоятельствами своей жизни превосходно подготовлен к тому, чтобы взяться за решение загадки гриппа 1918 года».

Шоуп родился на ферме в Айове и с ранних лет ухаживал за коровами, домашней птицей и поросятами. Когда началась пандемия испанки, ему еще не исполнилось семнадцати, и свою жизнь он не собирался связывать с медициной. Но судьба распорядилась так, что он не успел подать документы на факультет лесного хозяйства Университета Айовы, а потому поступил в медицинский колледж при этом вузе.

Получив в 1924 году диплом, он решил посвятить себя науке и перебрался в Принстон для изучения туберкулеза в Институте Рокфеллера. Его наставником был выдающийся инфекционист Пол Льюис. Он-то и отправил Шоупа в родную Айову разобраться со вспышкой холеры среди свиней. Эта поездка определила цель его жизнь, потому что вместо холеры Шоуп обнаружил свиной грипп.

Свиньи и люди

Впервые эту болезнь выявили во время пандемии испанки. Осенью 1918 года на американском Среднем Западе, частью которого, к слову, является Айова, буквально за одну ночь вымерли несколько тысяч свиней. Характер заболевания установили однозначно и сразу окрестили его свиным гриппом.

«У хрюшек появлялся насморк, поднималась температура и даже глаза увлажнялись, как у заболевших людей. А время распространения эпидемии — когда одновременно вспыхнул грипп и среди людей — многим показалось не случайным совпадением. Впрочем, ее истоки отследили. Во время выставки скота в Седар-Рэпидс, проводившейся в Айове с 30 сентября по 5 октября 1918 года (на это время пришлась вторая, самая опасная волна испанки. — Прим. „Ридуса“), больные животные, помещенные вместе со здоровыми, передали им инфекцию. По окончании выставки инфицированных свиней развезли по фермам, и зараза охватила весь Средний Запад», — сообщает Джина Колата.

Тем удивительнее, что, когда начались активные поиски восприимчивых к гриппу животных для создания лекарства от инфлюэнцы, на свиной грипп никто внимания не обратил. До того, как в 1928 году это сделал Ричард Шоуп.

Первым делом из дыхательных путей заболевших свиней Шоуп выделил «бациллу Пфайфера», но попытки заразить ею здоровых животных результата не принесли. Зато введение им носовых выделений больных сородичей моментально вызывало грипп. Доктор пришел к сенсационному выводу, что возбудителем гриппа является вирус и именно лекарство от вируса, а не бактерии требуется найти.

В 1933 году, используя метод Шоупа на хорьках, британские ученые Уилсон Симт, Кристофер Эндрюс и Патрик Лэйдлоу выделили вирус гриппа человека и установили его связь со свиным. Для этого они ставили эксперименты на хорьках. Они же доказали, что «бацилла Пфайфера» не играет вообще никакой роли в заболевании инфлюэнцей.

«Британские ученые обнаружили, что имеют возможность защитить хорьков от инфлюэнцы, предварительно смешав фильтрат с сывороткой из выделений людей или животных, которые перенесли грипп прежде, а затем закапав смесь в нос здорового зверька. Оказалось, что у переболевших гриппом в крови образуется иммунитет, который блокирует воздействие вируса», — сообщает Джина Колата.

Когда говорят мертвые

Вирусы свиного и человеческого гриппа были схожи, но не полностью идентичны. Сыворотка из антител переболевших гриппом людей не полостью блокировала вирус свиного гриппа и наоборот. Тем не менее именно эта связь заставила Всемирную организацию здравоохранения присвоить шестую, наивысшую степень опасности свиному гриппу 2009 года.

Некоторые формы свиного гриппа могут передаваться людям, что и произошло в 2009-м. Причем на данный момент ученые склонны считать, что именно люди заразили свиней в 1918 году, а не наоборот.

Тот факт, что испанка поражала в основном молодых людей и обходила стороной стариков, объяснил наш современник — американский микробиолог Петер Палесе. По его словам, старшее поколение в основной массе попросту переболело легкой формой того же гриппа ранее.

На заре XXI века американский вирусолог Джеффри Таубенбергер сумел выделить полную генетическую структуру испанки, использовав для этого ткани инфицированной женщины, похороненной на Аляске в 1918 году в условиях вечной мерзлоты. В 2003 году группа получила разрешение на воссоздание испанского гриппа в специальной лаборатории с отрицательным давлением, откуда воздушный поток не мог попасть наружу. Многие ученые осудили этот эксперимент, посчитав его чрезвычайно опасным.

«Если бы нам удалось выяснить, как сформировалась пандемия 1918 года и почему распространялась именно таким образом, это оказалось бы настолько важно для защиты здоровья населения планеты, что, по нашему мнению, перевешивало опасность, что кто-то может воспользоваться нашим открытием во вред человечеству», — говорит Таунбенбергер.

Его группе удалось установить, что испанкой оказался трансформировавшийся птичий грипп. Также ученые выяснили, что его полностью нейтрализуют некоторые доступные новейшие и давно известные медикаменты. Кроме того, поскольку все нынешние вирусы гриппа в определенном смысле произошли от возбудителя пандемии 1918 года, наши современники должны обладать хотя бы частичным иммунитетом против испанки.

На этом основании Таубенбергер пришел к выводу, что «представляется крайне маловероятной возможность нового распространения вируса 1918 года в виде пандемии». Но где, как и почему птичий грипп трансформировался в испанку, до сих пор не ясно.

«Я даже не решусь назвать вам, в каком земном полушарии он зародился. Он просто появился, и это факт. Его могли породить обыкновенные голуби или даже певчие птицы… Конечно, восстановление структуры вируса гриппа 1918 года — это большое достижение. Но до окончательного решения его загадки нам еще очень далеко», — говорит Таубенбергер.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.