Через два дня Кельбаджарский район перейдёт от армян Карабаха к Азербайджану. Кроме одного клочка земли, полного древности и оружия, где я стал свидетелем как минимум одного чуда.

Андрей Бородулин специально для «Ридуса» подготовил репортаж с места событий.

Дорога, уходящая из Армении в северный Карабах, сначала по серпантину, а потом через ущелья, мимо скалистых утёсов приводит к красочному указателю. Это крутой поворот к древнему монастырю Дадиванк.

Эти строки могли бы быть началом заметки в туристическом путеводителе, если бы не несколько но.

Шоссе это разбито снарядами, гусеницами танков, а в последние дни еще и многочисленными грузовиками, вывозившими личное имущество, крыши и другие фрагменты домов, электроподстанции, провода и даже распиленные деревья.

Сломанные машины, которые владельцы не успевали отремонтировать и вывезти, просто сожжены. Преданы огню и целые дома.

Под Карвачаром я был свидетелем раскапывания могилы: некоторые семьи решили забрать с собой останки родных.

Одно из самых красивых мест Нагорного Карабаха, с теряющимися среди скал чистыми речками, с горными лесами вновь становится местом трагедии для одних и радости возвращения для других.

Известное соглашение отводит ещё недавно армянонаселённому Шаумяновскому району с центром в селе Карвачар время до полуночи с 24 на 25 ноября. Позже эта территория будет переименована в Кельбаджарский район, куда сперва войдут азербайджанские солдаты, а следом их соотечественники.

Кстати, ещё живы те азербайджанцы, которые тоже были изгнаны отсюда, испытали потерю крова и близких в первую карабахскую войну.

Впрочем, не все армяне уйдут.

Уже точно известно об одном решившем остаться. Настоятель монастыря Дадиванк иерей Ованес Ованесян, которого здесь зовут просто отец Ованес, ещё до прибытия сюда российских военных объявил, что не покинет обитель.

Все последние дни крепкий мужчина с седой бородой принимает не только многочисленных паломников из Армении, но и сотни фронтовиков, возвращающихся из мест боёв.

Я наблюдал на монастырской площади за высыпавшими из автобусов солдатами в потрёпанной форме, со щетинами и бородами. Кто-то из них вошёл в храм, другие просто фотографировались.

И тут я услышал сразу с двух сторон:

— Эй, брат! Эй, Андрей!

Меня окружили сразу несколько бойцов, улыбаясь, тянули ладони для рукопожатия.

Я удивлённо присмотрелся к их лицам. И тут понял: ведь это именно те, с кем я ехал к линии фронта в первые дни войны. Тогда в Горисе, ближайшем к границе с Карабахом городе, я напросился для съемок в автобус к резервистам и добровольцам, едущим из Гюмри в самое пекло войны. Я фотографировал их, записывал интервью, а они смеялись и скандировали «Хахтелуенк!», что по-армянски «Мы победим!».

Но ближе к Лачинскому коридору, где уже случались попадания снарядов, улыбки сменялись задумчивостью, всё чаще новобранцы молча смотрели в окно на моросящий дождь и сырой горный пейзаж.

Я выпрыгнул тогда в Лачине из автобуса, искренне пожелав всем вернуться в свои семьи здоровыми.

И вот в монастыре Дадиванк спустя более чем месяц войны я вижу этих же людей. Их лица изменились, стали тёмными то ли от копоти, то ли от загара, поросли бородами, но не стали грубее.

Эти парни и уже почти пожилые мужчины выехали из кошмара войны и выглядели счастливыми. И оказалось, что радуются они, потому что все до единого живы. Все из того автобуса, в котором я ехал в Карабах в начале октября, сразу с молебна в Шуши были перемещены на передовую под Мартуни.

Кстати, там и нашей корреспондентской группе довелось испытать на себе обстрел «Градом». Тем более был впечатлён я, что в той бойне на передовой не потеряла ни одного солдата целая рота, что после всех драматических впечатлений, после месяца в окопах и под огнём они вспомнили меня, какого-то корреспондента, лишь гостя на этой драме, проехавшего с ними всего около часа в одном транспорте…

Всё это — моё личное чудо в монастыре Дадиванк.

А пока здесь размещаются российские военные, установив наблюдательные позиции и у шоссе, и в самом монастыре.

Объявлено, что русские встают здесь для защиты древней святыни, заложенной ещё в IX веке. Это весьма сильный шаг, который не только вызывает благодарность множества армян, но и является тонким геополитическим манёвром.

Российские солдаты с иереем Ованесом после 25 ноября оказываются в глубоком тылу азербайджанских войск. Впрочем, ещё не ясно окончательно, смирится ли Азербайджан с наличием такого острова армянского христианства и русского оружия на своей «освобождённой» территории.

Во всяком случае настоятель Ованесян уж точно является сильным раздражителем для возвращающихся в Кельбаджар бойцов и мирных жителей под флагами с полумесяцем. И не только по причине своего армянства и христианства.

Отец Ованес — давний борец «за свободу Арцаха», интернет полон его снимками с оружием.

В Степанакерте один из ветеранов первой карабахской войны подтвердил мне военное прошлое иерея: «Перед одной из трудных ночных операций в окрестностях Гандзасара Ованес окрестил около сотни бойцов, в том числе и меня самого. Жаль, кто-то из сыновей потерял тот мой первый крестик». Основную же часть времени в боях начала 1990-х, по словам моего собеседника, Ованесян провел на горных тропах, вооружённый тяжёлым пулемётом.

Вот и сейчас он берёт на себя немалый риск — то ли как священник, то ли вновь как солдат. Выходит, что не только каменные стены, кресты и древние росписи придётся взять под охрану в Дадиванке российским миротворцам.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.