Приключения отвергнутой властями журналистки: от Дамаска до Бейрута
- 31 декабря 2014 07:58
- Андрей Бородулин, Журналист
© Анхар Кочнева/Ridus.ru
Имя Анхар Кочневой среди русскоязычных журналистов, освещающих горячие точки Ближнего Востока — одно из самых известных. Она — уроженка и гражданка Украины, но по её же словам ничем с этой страной не связана. Почти 20 лет прожила в Москве, а сейчас своим домом называет Сирию. Оппонентами обозначает лживые круги в некоторых сирийских органах, а также недоброжелателей из определённых медиа постсоветского пространства.
Как она оказалась в горячем пересечении стольких сил, почему депортирована из Сирии, и как она видит дальнейшее развитие своей истории — я, Андрей Краснощёков решил обсудить с ней лично.
Анхар, почему однажды ты решила закрепиться в Сирии?
Это случилось три года назад. Страну до этого знала достаточно хорошо — сама ездила в нее и занималась организацией в эту страну туров с 1999 года. Арабский у меня абсолютно свободный, так что никакого языкового барьера у меня тут не могло возникнуть по определению. Предвосхищая всяческие «возвращайся в Москву» скажу: в Москве мне жить негде, все 20 лет, которые я прожила в российской столице, приходилось снимать квартиру.
В октябре 2011 года, когда я окончательно переехала в Дамаск, особых проблем в стране еще не было — стычки и беспорядки носили достаточно локальный характер, кровавые теракты начались позже. Так что ни о каком «ты ехала на войну и вообще с ума сошла» и речи быть не могло: нормальная страна, в которой для того, чтобы не попасть под раздачу, достаточно было не появляться в определенных населенных пунктах. Около года я была единственным русскоязычным переводчиком сирийского Министерства информации, меня посылали в небезопасные города Дераа и в Хомс, много работала в самом Дамаске, помогая в организации съемок. В общей сложности, работала с 14 группами журналистов, некоторые из которых приезжали в Сирию по несколько раз. На жизнь хватало, все было великолепно. Даже маячили разные хорошие перспективы.
Мой плен продлился 153 дня. Смогла выжить. И убежать.
Как случилось, что ты оказалась в плену у повстанцев, у оппонентов действующей и поныне власти в Сирии?
В том же 2012 году, 10 октября я возвращалась домой в Дамаск на такси из поездки в Тартус и Хомс. Внезапно, дорогу перегородили переодетые в форму сирийской армии боевики. Наставили на меня и водителя автоматы, увезли вглубь контролировавшегося ими анклава. Мой плен продлился 153 дня. Смогла выжить. И убежать. Если бы не побег, сейчас этих строк я бы уже не писала: боевики решили требовать за мою жизнь «каких-то» 50 миллионов долларов. Как выяснилось позже, среди сторон, с которыми они вели переговоры, были те, кто, вероятно, и сам бы с радостью что-то заплатил похитителям, лишь бы я никогда не смогла вернуться домой в Дамаск и рассказать о том, что предшествовало похищению и плену.
А что же было до?
Сразу же после возвращения из плена я дала пресс-конференцию, где заявила о том, что незадолго до похищения меня боевиками министр информации Сирии под абсолютно надуманным предлогом закрыл мне въезд в страну. Въехала я тогда только чудом, опередив поступление приказа о закрытии въезда, вернувшись из Москвы на сутки раньше момента, когда он вступил в действие.
Судя по некоторым деталям этого документа, автором доноса была компания Марата Мусина (один из руководителей агентства Anna News — прим.): незадолго до этого именно в одной из оскорбляющих меня записей в «Живом журнале» супруги Эль Мюрида (блогера, одного из авторов «Ридуса» — прим.) было написано тоже самое, что и в документах на высылку. В этой записи моё украинское гражданство внезапно превратилось в … белорусское. В приказе на высылку я значилась гражданкой именно этой страны. Депортировать меня в тот раз у них не получилось, так как в здание миграционной службы я пришла не одна. Те, с кем я была, потратили около 10 дней на то, чтобы решить эту проблему. Именно из-за этого я в итоге оказалась в плохое время в плохом месте: если бы проблемы не было, я проехала бы по опасному участку дороги в более безопасное время.
Почему же ты стала врагом Эль-Мюрида и агентства Anna News?
В журнале Эль Мюрида, в комментарии к одному из видеороликов я написала, что не следует при дублировании видео на русский язык приписывать себе его авторство. Атака и бесконечная череда доносов на меня началась именно с этого.
Как выяснилось позднее, на информационный проект Мусина в Сирии были выделены колоссальные деньги. Почему эти деньги были выделены на поддержку никому тогда не известного сайта, почему они были выделены для электронного СМИ, зарегистрированного в… Абхазии?
По словам бывших участников проекта, по крайней мере, в первое время его существования на него выделялось чуть ли не 40 тыс. долларов ежемесячно. Для Сирии это астрономическая сумма. При этом, ни одно другое СМИ, действительно популярное и зарегистрированное не в банановой республике, а в России, подобной помощи от сирийской стороны не получало. Простой, казалось бы, вопрос о плагиате, вероятно, мог повредить участникам проекта.
Тебе приписывали организацию убийств, шпионаж… Какие основания для таких обвинений?
Первым делом группа Мусина и Эль Мюрида обвинила меня в попытке организации убийства Марата Мусина, руками каких-то сирийских военных в городе Алеппо, в котором я в последний раз была на организованном по случаю теракта спецрейсе в феврале 2012 года и в котором, как знают все, у меня до сих пор нет никаких связей, хотя я очень бы хотела попасть туда на съемки. Позднее я «организовала» реальное убийство снайпером некого водителя (причем, зная, в каком районе дамасской области я была несколькими днями ранее, Мусин перенес место трагедии вовсе не туда, где оно произошло в реальности, а туда, где ранее действительно бывала я).
Жена Мюрида пела сольную партию об убитом мной каком-то «переводчике Насти Поповой», хотя переводчиком Насти Поповой в Сирии в 2011—2012 годах была я. А любимая песнь этой шайки — моя работа на все разведки мира, «ненастоящее имя» (фигурирующее как минимум в 9 официальных документах типа паспортов, свидетельств о рождении меня и дочери
Именно в то время, когда я находилась в плену, считавшая, что я никогда не смогу вырваться на свободу, мои недоброжелатели перешли последние границы дозволенного.
Всех радостно уверяли, что я нахожусь не у боевиков, а то в Турции, то в Ливане, то… в Харькове. Самой прекрасной версией была сказка о том, что небольшая турфирма, которой я руководила много лет, отправила в Ливию на заработки людей, которые до сих пор находятся там в тюрьме и теперь меня саму взяли в заложники родственники арестованных.
Похищение развязывало мошенникам руки и обещало полную безнаказанность как в деле о распространяемой ими в отношении меня клевете, так и полное забвение написанным ими на меня доносам, в результате которых мне сначала закрыли въезд в Сирию, потом не спасали из плена. Могу себе только представить, какой бы грязью навечно было бы заляпано мое имя в случае моей гибели в плену…
Мне отчего-то казалось, что женщина, сделавшая за три года около 800 материалов по событиям в стране и сотрудничающая с десятками СМИ, вполне могла бы рассчитывать на такой документ. Однако, доносы продолжали множиться.
Поясни, что за странные правила по пребыванию в Сирии? Почему тебе туда теперь закрыта дорога? Твоя медийная работа, насколько я понял, была в русле информационной политики властьимущих, Башара Асада?
Именно так. По закону, иностранцы, работающие на благо Сирии, имеют право на получение пятилетнего вида на жительство. Мне отчего-то казалось, что женщина, сделавшая за три года около 800 материалов по событиям в стране и сотрудничающая с десятками СМИ, вполне могла бы рассчитывать на такой документ. Однако доносы продолжали множиться. Теперь я уже и пособницей боевиков оказалась, а многие люди, собиравшиеся мне помочь, начали получать угрозы. Это были мои друзья и сирийские военные, которые возили безденежную меня на своих машинах, кормили, давали деньги на оплату телефона. Практически все ниточки неприятностей упорно вели в направлении Министерства информации. И именно его сотрудники сделали все, чтобы сократить общение со мной журналистов (как российских, так и иностранных).
Как случилось, что тебя депортировали из Сирии?
Документы на мою депортацию готовились, конечно же, втайне от меня. Однажды под надуманным предлогом меня заставили спуститься на первый этаж Министерства информации, где меня схватили и запихали в машину.
Вполне вероятно, что если бы при мне был мой паспорт, с которым меня можно было бы депортировать, то мой муж-сириец узнал бы о моей депортации только через несколько месяцев, когда я бы оказалась за пределами Сирии (во время заключения я видела женщин, о судьбе которых их родственникам уже давно ничего не известно). Это было реальное похищение, организованное сотрудниками министерства. Заманили, усыпили бдительность, обманули и схватили.
Основным обвинением была заявлена «работа без разрешения» — и это несмотря на имевшуюся у меня годовую аккредитацию! Усилиями украинского посольства мое заключение продлилось «всего» 18 дней (среди моих сокамерниц были те, кто по 5−7 месяцев сидит в тюрьме по административным нарушениям миграционного законодательства, вместо уплаты логичного штрафа), благо мной был заранее приобретен билет для поездки в Москву. В летней одежде без захода домой я была навсегда выслана из страны, ради которой рисковала жизнью 3 года и в которой находится абсолютно всё принадлежащее мне имущество. Да, да, именно навсегда! При том, что другого дома у меня нет.
Кстати, примечательно, что сотрудники сирийской и ливанской границ были крайне удивлены, что в сопроводительных документах не было упомянуто то, за какое именно правонарушение я депортируюсь. По их словам, они видели такое впервые в жизни.
Корреспондента «АиФ» Георгия Зотова двое суток продержали в аэропорту Дамаска, пытаясь депортировать за некие «плохие материалы», хотя Георгий отличается объективностью и однозначно поддерживает позицию сирийского правительства.
И всё же, очень странно, почему правительству Сирии оказалась невыгодна работа журналистки, фактически работавшей в его интересах… А как работают в стране другие СМИ?
Я бы не обобщала: речь идёт не о правительстве, а о ряде коррупционеров и людях, сидящих не на своем месте.
В корне проблем, не только моих, но и других журналистов лежит деятельность Министерства информации Сирии. Это учреждение за последние два года сделало все, чтобы максимально выхолостить и осложнить работу как сирийских, так и иностранных журналистов, остающихся на стороне правительства этой страны.
Около двух месяцев назад был лишен права на работу журналист ливанского канала «Маядин» за то, что раньше сирийских каналов сумел передать репортаж об освобождении газового месторождения сирийской армией. Полгода тому назад этот же канал и их коллеги из ливанского же «аль-Манара» на месяц были лишены права прямого вещания за то, что опередили сирийское телевидении и первыми сообщили об освобождении от боевиков крепости крестоносцев Крак де Шевалье.
Корреспондента «АиФ» Георгия Зотова двое суток продержали в аэропорту Дамаска, пытаясь депортировать за некие «плохие материалы», хотя Георгий отличается объективностью и однозначно поддерживает позицию сирийского правительства. Прессуют и турецких журналистов, вопреки позиции руководства этой страны пытающихся донести до граждан Турции правду о том, что в действительности происходит в Сирии. Многие известные мне журналисты подавали прошение о выдаче им сирийской визы, которую в итоге так и не получили.
Операторы сирийских телеканалов жалуются на то, что им не позволяют снять играющих в парке детей или поток машин без специального разрешения, вопреки принятому в 2011 году новому закону о СМИ в Сирии, который вообще не предусматривает никакого ограничения прав и свобод сотрудников прессы. Парадоксально, но работающим в Сирии журналистам часто не дают рассказывать о чудовищных преступлениях, совершаемых боевиками…
А кто создаёт «телекартинку» о происходящем в этом регионе?
Единственное СМИ, свободно чувствующее себя в Сирии — это антисирийская «аль-Джазира», в эфире которой постоянно показывают снятое на мобильный телефон то, что категорически не дают снимать на профессиональные камеры всем нам, пытающимся спасти страну от окончательной гибели.
Тем временем, сирийские каналы блокируются по всему миру, и только представители СМИ иностранных могут хоть как-то повлиять на общественное мнение за рубежом. Но на важные мероприятия вроде освобождения осенью захваченной вместе с населением Адры или пресс-конференции сбежавшего от боевиков гражданина Австрии приглашаются исключительно сирийские СМИ. Все это не может не вызывать удивления.
Без денег, без работы и без вещей: в снимаемых мной апартаментах нет одеяла и я укрываюсь курткой.
И как выглядит сейчас твоё существование? Где живёшь, как зарабатываешь на хлеб?
Сейчас я нахожусь в Бейруте, всего в 100 км от дома, которого меня незаконно лишили. Без денег, без работы и без вещей: в снимаемых мной апартаментах нет одеяла и я укрываюсь курткой. В регионе начался сезон дождей, но мой зонт находится дома в Дамаске, а купить новый мне — уже почти три месяца усилиями министерства остающейся без работы и без доходов — банально не на что.
Несмотря на то, что я сотрудничаю с большим количеством российских СМИ, посольство России в Дамаске никаких действий по попытке восстановить мои права не предприняло. Тем временем, самих российских журналистов в стране не осталось.
Кроме изданий «Ридус», «Утро.ру» и «АиФ» никто о происшествии со мной не сообщил.
Учитывая вышенаписанное и то, что я долгое время помогала российским медиа, удивляет реакция коллег в России на произошедшее со мной. Вернее, единодушное отсутствие какой бы то ни было реакции вообще.
Кроме изданий «Ридус», «Утро.ру» и «АиФ» никто о происшествии со мной не сообщил. Тогда как после предполагаемого ареста Андрея Стенина все телеканалы и СМИ требовали «save» и «free», протест против незаконного лишения свободы меня выразили только несколько российских изданий, с которыми я работала. Кое-кому в этих изданиях чуть позже звонили сотрудники сирийского посольства в Москве и требовали убрать публикации о произошедшем. Чем же было вызвано это странное молчание?
Если дело в том, что работая на российские СМИ я имею гражданство другой страны, то как же быть с широко освещаемой депортацией из Эстонии нашего коллеги Д. Кьезе, который является гражданином Италии? Видимо, важна не сама жизнь и свобода журналиста, его свобода слова. А то, жертвой чьего именно произвола он стал. Видимо, прав был Рузвельт, деля сукиных детей на «своих» и «чужих».
- Телеграм
- Дзен
- Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.
Войти через социальные сети: