Путь Автора: безмолвие и опиумная медитация
- 16 июня 2015 09:03
- Максим Марков
В конкурсе девятого «Зеркала» — международного кинофестиваля, прошедшего на прошлой неделе в Ивановской области, — было представлено одиннадцать картин. Все они так или иначе обыгрывали «зеркальную» тему — реальность и её отражение, но если сводить столь разные фильмы к какой-либо единой концепции, то не обойтись без названия, которое именно здесь, на фестивале имени Андрея Тарковского, смотрелось совершенно идеально: «Почему я не Тарковский».
Для режиссёра Мурата Дюзгюноглу (Турция) это не вопрос, оригинальный заголовок содержит многоточие. Это констатация, в какой-то мере — попытка объяснения, оправдания. В первых же кадрах здесь довольно ловко и похоже цитируется безошибочно узнаваемая сцена из «Сталкера». Предметы под водой, лежащий герой, собака, музыка — всё похоже; на несколько минут притвориться Тарковским очень легко. Но сон обрывается, а бодрствование включает в себя бессмысленные суетные будни. Где Бахадыр — обычный режиссёр, ежедневно сталкивающийся на съёмках совсем не с высокохудожественными трудностями: актёр не умеет играть на музыкальном инструменте, у самого инструмента нет струн, камера не фиксируется и вообще — для фильма «Песня об олене» не смогли найти собственно оленя!..
Просыпаясь под указующим перстом самого Тарковского, который смотрит на него с плаката, герой верит, что искусство по заказу не создаётся и пытается найти финансирование на свой проект в Европе. Там «требования» к авторскому кино простые: сюжет про беженцев, усилить политический аспект, тема межконфессиональных отношений (смешно, но зачастую это действительно так)… Собравшись с приятелями под пиво и орешки посмотреть того же «Сталкера», Бахадыр молча переживает, что те ничего «не просекают», выбирая в конечном итоге не великий фильм, а макароны и нарды. Даже любимая женщина — и та заснула под «Зеркало»!.. Скрепя сердце, режиссёр принимает приглашение снять рекламу местной фабрики по засолке огурцов.
Страдания нереализовавшегося художника понятны: хочется, да не можется. Всё ждёшь, когда же автор пройдётся по Джейлану — самому известному в кинематографической среде турецкому мастеру, получившему в прошлом году «Золотую пальмовую ветвь» (а до этого также приезжавшему в Плёс). Пробился же как-то, нашёл в себе силы!.. Но его Дюзгюноглу решает не трогать, выбирая далёкий, недосягаемый идеал — к которому можно стремиться бесконечно.
К сожалению, само кино получилось не таким интересным, как в пересказе. Для короткого метра истории тут хватает, но для полутора часов — нет. Заглядываясь на заоблачные высоты, режиссёр не замечает провалов в собственном фильме, а главное — теряет индивидуальную интонацию. И становится не совсем понятно, что хотел снять он сам: «авторскую» картину или всё-таки «зрительскую»?.. Очевиден крен во вторую сторону — тут есть и смешные моменты, и мелодраматические, но для чего тогда все эти претензии?.. «Не Тарковский» в результате тут не герой, а непосредственно Мурат Дюзгюноглу — который наверняка вложил в фильм искренние, личные переживания, но не смог оформить их в подлинно громкое высказывание.
Тем не менее, режиссёра следует благодарить хотя бы за формулировку: тема «Почему я не…» близка, наверное, многим авторам, в особенности начинающим. Куда идти, что снимать — и как?.. Подстраиваться под фестивальный «формат», следовать по стопам ушедших гениев?.. Или работать на зрителя, потакая его прихотям?.. Или слушать свой собственный голос?..
Когда говорят о «стиле Тарковского», чаще всего вспоминают фильмы, снятые им в последнее десятилетие жизни. То есть, те самые, которые непонятны персонажам турецкой ленты, в которых нет привычного сюжета и мало энергичного действия. Этим путём последовали на нынешнем «Зеркале» авторы всего четырёх картин — что даже нехарактерно для фестиваля, конкурс которого в прошлые годы был едва ли не самым жёстким в России по отношению к зрительским чувствам. В этот раз обошлось без радикальных экспериментов, и произведений, наследующих, условно говоря, Тарковскому времён «Жертвоприношения» — менее половины программы.
Можно предположить, что Бахадыр, собери он волю в кулак, мечтал бы снять такой фильм как «Райский уголок» (Китай — Франция, реж. Мяоянь Чжан). Как мы уже писали, эта картина выделялась на фоне прочих ещё даже до начала показов; когда же её показали, стало очевидно, что это явный претендент на главную фестивальную награду. И не то что бы не было конкурентов — были. Просто «Райский уголок» идеален именно для Гран-При «Зеркала»: здесь есть всё то, чего ждёшь от работ, созданных под влиянием русского классика. Атмосфера, изображение, нерв — при сюжете, который легко укладывается если не в пару слов, то в пару предложений.
11-летний мальчуган сбегает из дома, от дедушки и младшей сестрёнки. Он хочет найти пропавшую маму, но не знает, где искать — и потому просто бродит один по огромному Китаю. Бродит долго, смотрит вокруг: китайские пейзажи в ч/б сменяются зарисовками из городской жизни. Внезапно — мешок на голову!.. Так юный герой оказывается в рабстве, вместе с другими малолетними бродяжками через «не могу» работая на вредном производстве, вдыхая отравленные испарения. Следующий шаг — шайка воришек. Пару раз — то в качестве угрозы, то вместо назидания — в его адрес звучит угроза переломать ноги, на что он умоляюще откликается: «Как же я тогда маму буду искать?!.»
Любопытно сравнить эту ленту с нашим — и схожим по завязке — «Итальянцем»; одно отличие налицо: китайский режиссёр явно не обещает счастливого финала. Здесь много курят — и, похоже, курят не табак. Сам фильм выглядит как одна сплошная опиумная медитация — а при всей видимой простоте задачи, добиться подобного эффекта не так-то легко. Усиливает его финальное известие: дед продал свою внучку за опиум. Девочку, мы понимаем, ждёт ещё больший кошмар, нежели выпал на долю её брата…
Судьба обиженного обществом человека показана и в фильме «Дама с собаками» (Аргентина, реж. Лаура Ситарелья и Вероника Льинас). К чеховской «Даме с собачкой» эта «Дама» не имеет никакого отношения, история совсем о другом. Впрочем, истории как таковой тут вовсе даже нет: просто живёт себе бомжиха-собачница где-то в лесу, копается в мусоре, собирает пластиковые бутылки, которыми по осени укрепляет своё неказистое жилище. Рвёт чужие фрукты, разводит костёр, подбирает оставленную колу, в церкви крадёт зажжённые свечки. Пацаны обзывают её каргой и старой ведьмой, в ответ она умело использует против них рогатку.
Проводя всё своё время в гордом одиночестве (ну и десяток собак бродит рядышком), иногда эта Дама всё-таки выбирается к людям: посещает врача и даже городскую подругу, весной занимается сексом со случайным рыбаком-поэтом, ближе к лету зачем-то оказывается на слёте молодых мотоциклистов… Иногда к наблюдениям за ней прибавляется ритмичная музыка, что тут же якобы придаёт этой молчаливой картине некое новое измерение… В финале героиня на общем плане падает в чистом поле, минуты две лежит, давая нам время задуматься о смерти… Но нет, потом всё же встаёт и отправляется куда-то дальше.
Такое бессюжетное кино, созданное исключительно на пустом месте, обожают критики, особенно молодые, находящиеся под влиянием неких высших авторитетов. На фестивале «Зеркало» они присудили этой картине свой призовой «Голос», отметив, что именно её обсуждение оказалось самым затянувшимся. Наверное, это даже хорошо, когда есть, что обсуждать и о чём спорить. И когда есть те, кто кинематографическое «графоманство» искренне почитает творчеством.
Любопытное решение «исторического фильма» представлено в «Царстве птиц» (Германия, реж. Тимм Крёгер). Притом, что действие разворачивается в 1929-м году, всё, что мы видим — домик в лесу и пять персонажей. В домике — соответствующая утварь, люди одеты по моде того времени, лес — он и есть лес, каким был, таким и остался. Сюда приехали друзья композитора, бросившего Берлин ради новой симфонии — которая в уединении сочиняется лучше. Но хозяина нет на месте. Немного выждав, гости принимаются за поиски…
Скоро становится понятно, что больше ничего в фильме и не случится: знаем, видели уже такое. Прогулки по лесу, фотографирование с бревном, гитара у костра, герои ищут озеро. Пару раз вспоминают войну, пару раз тыкают нам в глаза «Происхождением мира» Курбе (поймёт, кто видел)… Она: «Здесь творится что-то странное», а позже, последняя фраза: «А что, собственно, произошло?..» А ничего и не произошло, зато идёт картина 82 минуты.
Немногословен и фильм «Коза» (Словакия — Чехия, реж. Иван Остроховский), названный так по кличке главного героя. Он боксёр, некогда представлявший страну на Олимпиаде, но в виду инвалидности вынужденный покинуть спорт и подрабатывать мелочёвкой. Сейчас обстоятельства вынуждают его вновь выйти на ринг — и снова, и снова, несмотря на то, что раз за разом герой падает в первом же раунде. Но когда нужны деньги, на врачей, приравнивающих слово «бокс» к слову «смерть», уже не обращаешь внимания… Вот и бегает он с привязанной покрышкой, вот и глотает сырые яйца — и едет на следующий бой…
Это такой меланхоличный вариант «Рестлера» — только как бы «взаправду». Потому как боксёра Петера Балажа играет боксёр Петер Балаж, действительно участник Олимпийских игр, друг режиссёра. При этом лента всё-таки не документальная, а игровая — но в авторском кино уже стали привычны размытые границы между постановкой и реальностью.
Однако расстраивает то, что ориентирующиеся на Тарковского авторы так спокойно вводят в своё повествование давно уже заезженные шаблоны. Если девушка сидит на толчке с сигаретой — значит, рядом с ней непременно будет лежать тест на беременность, который ещё и покажут крупным планом. Если получено письмо, то лучше будет «потерять» очки и попросить зачитать его вслух. Не разрушает ли один лишь неверный шаг всю иллюзию «настоящего искусства»?..
Порой близок к этому и Вук Ршумович, автор драмы «Ничей ребёнок» (Сербия, приз за лучшую режиссуру). Но благодаря тому, что действует он на основе реальной истории (слегка изменив только финал), ему удаётся избежать целого ряда совсем уж неприличных ходов, всякий раз доводя действие до грани — а затем резко сворачивая в сторону. Здесь, кстати, тоже мало слов — но это как раз тот случай, когда отсутствие речи фильму на пользу. Тем более что молчание тут обосновано сюжетом.
В 1988-м в лесу близ Травника (Босния и Герцеговина) охотники нашли голого одичавшего мальчишку. Отправили его в белградский детдом. И хотя врачи сразу сказали, что «надежды на дальнейшее развитие невелики», педагоги решили не сдаваться. Найдёнышу придумали имя, тут же сокращённое пацанами, стали пробовать кормить, насилу натягивали на ноги обувь — но Пучка всё прятался под кроватью, из тарелки есть не хотел, вываливая еду на пол… Так бы и вёл себя по-звериному, если б не…
Дальше не так уж много вариантов для развития, но Ршумович, повторюсь, следует не за фантазией, а за действительно произошедшими событиями. Вот рядом с главным героем (изумительная, к слову, работа юного актёра Дениса Мурича!) появляется славный паренёк Жика; мы уже уверены, что это станет началом прекрасной дружбы. Но Жику забирает отец — и наступает тема «мы в ответе за тех, кого приручили». Но потом Жика возвращается… А потом на улицах города появляются танки: на дворе уже 91-й год. Вслед за танками появляются беженцы — которые сразу разглядывают в еле начавшем говорить Пучке мусульманина (кстати, как тут не вспомнить шутку из турецкого фильма!)… Заканчивается всё совсем грустно: после пяти лет, отнюдь не бесцельно проведённых в Белграде, паренька требуют обратно в Боснию-Герцеговину — теперь уже независимую. Неважно, что там он на самом деле никому не нужен — главное, чтобы человек вернулся на родину. Где однажды его подберут партизаны и дадут автомат в руки…
«Ничей ребёнок» — замечательный пример того, как режиссёр сохраняет свои авторские принципы, не высасывая при этом сюжет из пальца, а создавая интригующее, напряжённое кино, которое может заинтересовать не одиночного, а практически любого зрителя. В этом отношении прекрасен эксперимент организаторов фестиваля, которые запустили фильм сразу после церемонии открытия, не сделав положенного, казалось бы, перерыва. Ясное ведь дело, что в перерыве все официальные гости непременно бы разошлись, как это обычно бывает; а тут — не успели. И остались. И посмотрели. И что-то наверняка для себя вынесли.
С хорошими фильмами так часто бывает: человека надо просто заставить выйти за рамки прокатного мейнстрима. Фестивалю в Плёсе и Иваново это порой удаётся.
Продолжение следует.
- Телеграм
- Дзен
- Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.
Войти через социальные сети: