Мы часто говорим об экономической неэффективности социализма. О том, что за 70 лет так и не удалось создать нормальные условия жизни для людей, избавиться от унизительных очередей за едой. Но при этом были времена, когда перед организационными талантами большевиков можно было снять шляпу.

Один из таких периодов — сразу после революции. Наладить общественное питание в голодной стране, где часто порой физически отсутствовала еда, — непростая задача.

В 1922 году у нас была выпущена книга французского журналиста Андрэ Моризэ «У Ленина и Троцкого. Москва, 1921 год». Он был в то время избран мэром одного из предместий Парижа. Какое-то время даже состоял членом французской компартии. Когда же вышел из нее, Троцкий написал о нем в предисловии к русскому изданию: «левый французский обыватель, волной событий доброшенный до Кремлевского зала заседаний Коммунистического конгресса».

Его книга — это такой коммунистический катехизис, собрание вопросов и ответов о жизни в России той эпохи. Он даже не объясняет, кем являются его собеседники.

Просто вопросы-ответы. Типа тех, что ниже.

— Предположим, что человек приехал в Москву и живет уже шесть месяцев. Скажите, что он должен был сделать, чтобы устроиться?

— Это легко. Вот пути, которые он для этого должен был пройти. Сначала он записался бы на Биржу труда; ведь в России, рабочий прежде всего производитель, а затем гражданин. Биржа послала бы его в профессиональный союз, где бы он зарегистрировался.

Закончив эту запись, он дальше уже находит все ему необходимое.

Чтобы питаться, он получает паек. Дальше я вам объясню, что это значит.

Чтобы поселиться где-нибудь, — жилищный отдел должен предоставить ему помещение по ордеру того учреждения, где он служит. Каждый имеет право только на известное количество кубических метров. На практике это равносильно одной комнате на человека.

Чтобы быть одетым, он должен идти, опять-таки с ордером, в Московское Потребительское Общество, которое отправляет его в один из своих магазинов. Что касается проз-одежды и инструментов, то он их получает из своего синдиката.

Чтобы отапливать помещение он получает дрова из своего учреждения. Я говорил вам только что о пайке, то есть. о той части продуктов, которую получают натурой, вместо того, чтобы питаться в общей столовой.

Существуют 4 категории таких пайков. Совнаркомовский, полусовнаркомовский для ответственных работников, обыкновенный паек и паек для больных — это тот же паек, но только увеличенный.

Дети на особом режиме, сообразно тому, принадлежат ли они к категории нормальных или недоедающих. Если вы хотите быть точным, прибавьте, что эти пайки сообразно условиям меняются.

Красноармейцы получают добавочную порцию — лишний фунт хлеба еще и сейчас. Артиллеристы и автомобилисты даже фунт с половиной.

У рабочих тоже существует категория привилегированных пайков — ударный, образцовый для рабочих образцовых заводов; в действительности собственно таких заводов в Москве только один. Все они получают каждый месяц, как прибавление к пайку, 7 фунтов мяса или рыбы, 30 — 40 ф. муки, кроме 13 фунтов для каждого из своих детей.

Прибавьте еще к этому, что каждый работающий ночью имеет прибавку в 2 фунтов муки, 5 золотников жиру и 13 папирос.

Но все это, к несчастью, в большинстве случаев остается в теории.

Помещение, одежда, топливо не могли быть никогда обеспечены полностью. Нужды удовлетворялись только относительно, в постепенно уменьшающихся пропорциях.

Что касается пайка, то он менялся сообразно наличию снабжения. Иногда не хватало мяса, иногда другого продукта. Распределением икры, сардин, орехов и другой провизии заменялась выдача недостающих в данный момент постоянных продуктов.

Благодаря тому, что государство не было достаточно обеспечено, удержалась система жалования и торговли. Мы должны были закрывать глаза на многие злоупотребления, допускать, чтобы каждый изворачивался наилучшим способом. только злостные злоупотребления карались. 

Представьте себе, что с 7 мая по 7 июня 1921 года, в один месяц, в 232-х различных учреждениях, комиссия по ревизии продовольственных карточек нашла, как говорят «Известия» от 16 июня, 34 395 фиктивных карточек — карточек «мертвых душ» прямо по Гоголю.

Впечатления о Петрограде у француза сложились не менее радостные:

«Когда в феврале 1918 года началось распределение, население было разделено на 4 категории: рабочие, выполняющие тяжелую работу, менее тяжелую,—интеллигенты и буржуа. Последние совсем не получали хлеба. Первые—фунт. В то время функционировала единственная железная дорога, но все же каждый день происходила выдача каких-нибудь продуктов.

Что получала каждая категория? В августе получали ежедневно по первой категории: от 1,5 фунта хлеба до 2-х. По второй— 1,25 фунта. По третьей—1 фунт. По всем категориям: 6 фунтов сельдей в месяц, ¾ фунта сахара, 2 ф. соли, 4 фунта сухих овощей, ¼ фунта кофе. Дети в Петрограде, как и везде, пользовались улучшенным продовольствием — у них особый паек».

***

Вот, собственно, с этого начинался советский общепит. Так что при всех претензиях к нему всегда нужно помнить об этом «низком старте». А уж кто в нем был повинен — большевики и несказанная мудрость Николая II — это отдельный вопрос. С ответом на который далеко не все однозначно.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.