Год назад на своё сорокапятилетие я купил понтовый блокнот и на первой странице записал десять желаний. Мечта становится целью, когда её записываешь, обозначаешь дедлайн и составляешь план её реализации. Так, во всяком случае, думал я, задавая планку на год.

Путешествие по европейским странам. Развитие навыков веб-дизайнера. Больший заработок. Рождение третьей дочери в максимально благоприятном для этого месте. Смена места жительства. Что-то ещё, ещё и ещё…

Сейчас я вижу, что почти всё сбылось. Некоторых желаний я не помню, блокнот был в спешке забыт при эвакуации, и потому я забыл, как именно я планировал всего этого достичь.

Однако уже точно знаю, что если я чего-то и достиг, то вовсе не благодаря упорству и ранним подъёмам, а куда как более дорогой для сотен тысяч людей ценой.

В этом году я блокнот не купил. Я хочу тишины и мира, но уже опасаюсь чего-то желать.

Впрочем, последние девять месяцев были для меня, пожалуй, самые благодатные из всей моей взрослой жизни — я предельно расслаблен и не оглядываюсь.

Первое время мы жили в лагере для беженцев. Однако нам в очередной раз повезло: из неприятного было лишь название — нас поселили в детском кемпинге какой-то гимназии. Располагался он на краю самого большого в Германии заповедника, и зайцы с косулями стали нашими частыми гостями.

Ближайший город был в нескольких десятках километров, ехать к нему нужно было через лес, и рядом с нами были только несколько домов местной деревушки.

Два ряда крепких каменных строений с низкими заборами, резными калитками и ухоженными газонами — создавалось впечатление, что хозяева домов старались быть максимально отличными от соседей. То тут, то там на газонах стояли фигурки животных или гномов, у дверей были разномастные таблички на пока незнакомом нам языке, большинство домов были покрашены в светлые тона, на подоконниках стояли ангелы, свечи и горшки с цветами. Тёмными от старости были только высокая готическая церковь и тяжёлый каменный крест посреди небольшой площади.

Почти неделю мы жили в кемпинге одни, и это было странно и необычно. В деревне свет гас рано, уже в восемь вечера все спали, интернет отсутствовал, сотовая связь ловилась лишь периодически — темнота и тишина, так непривычные для городских жителей, будто накатывали на лагерь и не отпускали до утра.

Было чувство, будто кто-то стоит за спиной и неотрывно смотрит, и уже на вторую ночь я достал из сумки нашего домового, что захватил с собой, а над кроватью жены прикрепил Святого Николая — каждому своё. За час до рассвета в лагерь заползал туман и укрывал его молочной мутью, но, когда над лесом вставало невероятное солнце, крики журавлей разгоняли и туман, и ночную нечисть, и недобрые воспоминания, что всё не могли от нас отстать.

День же вспыхивал настолько яркими красками, что сознание отказывалось верить в натуральность окружающих цветов. Небо можно было разглядывать не отрываясь — оно будто засасывало, казалось, протяни руку — и дотронешься до него, но стоило опустить взгляд на лес, и не хотелось даже моргать, лишь бы смотреть и смотреть, впитывать в память сочность зелени. Подобные чувства, наверное, можно испытать под ЛСД, но здесь наркотиком была сама природа.

Лагерь состоял из двух бараков, каждый с комнатами на четырёх детей, общими душевыми и игровыми секциями на вторых этажах. Общими были и туалеты. Отдельно стоящая кухня с полным набором техники и большой кладовой предполагала кормить человек сорок, но нас тут было пока лишь четверо с половиной. Два холодильника неизвестные хозяева забили разнообразной едой, полки в кладовой были полны хлеба, сока, молока, фруктов, овощей и «Нутеллы». Наверное, рано или поздно сюда должна приехать толпа голодных беженцев, но нам об этом не сообщили.

Как первым поселенцам, нам досталась единственная комната вожатых на два места с отдельным душем и туалетом — для жены на шестом месяце самое то. Дети обжились неподалёку. Когда через день в лагерь приехал директор гимназии, мы уже знали: нам определённо повезло. Ехали в никуда, а оно оказалось столь приятным и спокойным. Директор тут же устроил детей в специально созданный для украинских беженцев класс в своей гимназии, а нас заверил, что мы можем не озадачиваться ни провизией, ни оформлением статуса со всей документацией — нам помогут и всё везде сделают. Оставалось только улыбаться и говорить: «Данке!»

Без машины мы чувствовали бы себя как на малообитаемом острове, но наш старый любимый «Тушкан» продолжал трудиться и знакомил нас с округой. Полчаса сквозь лес по идеально ровной дороге с пронумерованными на обочине деревьями — и мы в пряничном городке на двадцать тысяч жителей, что раньше видели только в фильмах, да и то сказках. На центральной площади за чашкой кофе любимая поделилась новой мечтой: хочу тут жить! «Хочешь — будет», — ответил я и не ошибся.

Через три месяца мы переехали в сказочный городок.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.