— Подумай только, пожирать трупы убитых животных! Людоедство под маской культуры! Все болезни происходят от мяса.<br/> — Конечно, — с застенчивой иронией сказала Лиза, — например, ангина.<br/> — Да, да, и ангина! А что ты думаешь? Организм, ослабленный вечным потреблением мяса, не в силах сопротивляться инфекции.<br/> — Как это глупо.<br/> — Не это глупо. Глуп тот, кто стремится набить свой желудок, не заботясь о количестве витаминов.<br/> — Ты хочешь сказать, что я дура?<br/> — Это глупо.<br/> — Глупая дура?<br/> — Оставь, пожалуйста. Что это такое, в самом деле?<br/> Коля вдруг замолчал. Все больше и больше заслоняя фон из пресных и вялых лапшевников, каши и картофельной чепухи, перед Колиным внутренним оком предстала обширная свиная котлета. Она, как видно, только что соскочила со сковороды. Она еще шипела, булькала и выпускала пряный дым. Кость из котлеты торчала, как дуэльный пистолет.<br/> — Ведь ты пойми! — закричал Коля. — Какая-нибудь свиная котлета отнимает у человека неделю жизни!<br/> — Пусть отнимает, — сказала Лиза, — фальшивый заяц отнимает полгода. Вчера, когда мы съели морковное жаркое, я почувствовала, что умираю. Только я не хотела тебе говорить.<br/> — Почему же ты не хотела говорить?<br/> — У меня не было сил. Я боялась заплакать.<br/> — А теперь ты не боишься?<br/> — Теперь мне уже все равно.<br/> Лиза всплакнула.<br/> — Лев Толстой, — сказал Коля дрожащим голосом, — тоже не ел мяса.<br/> — Да-а, — ответила Лиза, икая от слез, — граф ел спаржу.<br/> — Спаржа — не мясо.<br/> — А когда он писал «Войну и мир», он ел мясо! Ел, ел, ел! И когда «Анну Каренину» писал — лопал! лопал! лопал!<br/> — Да замолчи!..<br/> — Лопал! Лопал! Лопал!<br/> — А когда «Крейцерову сонату» писал — тогда тоже лопал? — ядовито спросил Коля.<br/> — «Крейцерова соната» маленькая. Попробовал бы он написать «Войну и мир», сидя на вегетарианских сосисках?<br/> — Что ты, наконец, прицепилась ко мне со своим Толстым?<br/> — Я к тебе прицепилась с Толстым? Я? Я к вам прицепилась с Толстым?...