Финансовая политика разных стран становится всё более локальной. На рубеже текущего века, в эпоху стремительной глобализации и однополярного подъёма экономики и геополитической мощи США, фондовые рынки всего мира двигались в такт барабану Уолл-стрит. Центральные банки действовали в соответствии с указаниями Федеральной резервной системы либо сталкивались с последствиями притока или бегства горячих денег, что ставило под угрозу стабильность валют и цен.

Друзья Америки выиграли от доступа к рынкам, инвестициям и технологиям США, что способствовало их процветанию. При этом враги страдали под гнётом экспортного контроля и санкций, которые держали их в изоляции, технологически отсталыми и бедными. Теперь всё меняется, считает главный экономист Bloomberg Economics Том Орлик.

Крупнейшие экономики находятся в совершенно разных ситуациях, пишет он. Если для США и Европы высокая инфляция стала главной проблемой постковидных лет, то для Японии быстрый рост цен — отличная новость и признак возможного восстановления вялой экономики. А в Китае и вовсе проблема заключается не в слишком высоких ценах, а в очень низких.

В результате многие центральные банки движутся с разной скоростью или даже в различных направлениях. ФРС опоздала с повышением ставок, когда инфляция резко возросла, и с сокращением, когда она замедлилась. Европейский центральный банк и Банк Англии начали снижать процентные ставки раньше американского коллеги, как и многие центральные банки развивающихся стран. В Китае же политики пытаются остановить медленный обвал рынка недвижимости и поддержать фондовый рынок. Банк Японии тоже не сокращает, а повышает ставки.

Приметы эпохи перемен

Когда стратегии центральных банков расходятся, происходят странные вещи. Взять, например, недавнюю историю иены. Японская валюта упала в первой половине года, затем взлетела в течение лета и снова упала, поскольку ожидания ФРС и Банка Японии разошлись.

Волатильность валют имеет последствия. Ослабление иены привело к увеличению прибыли Japan Inc. и росту индекса Nikkei. Когда иена укрепилась, этот процесс пошёл в обратном направлении, что привело к падению японских акций на 12% за один день в августе. Для мировых рынков кэрри-трейд на 4 триллиона иен стал основным фактором, стимулирующим развитие. Когда рост курса иены сделал эти ставки невыгодными, они были спешно отменены, что нанесло удар по всему — от американских акций до мексиканского песо и биткоина.

ФРС — не единственное уважаемое вашингтонское учреждение, которое сталкивается с уменьшением глобального влияния. Можно вспомнить политику США в отношении России. В 2022 году администрация президента Джо Байдена ввела ряд санкций против российской экономики. Но закупки нефти Индией наполняли бюджет РФ наличными, а китайский экспорт поддерживал российскую промышленность в рабочем состоянии. В результате в 2024 году Россия ожидает роста на 3,5%, а её войска продолжают продвигаться вперёд на Украине.

Что происходит?

Во-первых, изменилась структура мировой экономики. Доля США и их союзников в ней сократилась. В 1990 году на долю США приходился 21% мирового валового внутреннего продукта, а на долю G7 — 50%. При этом в 2024 году их доли упали до 15 и 30% соответственно.

Во-вторых, важные регионы мира отказываются от разработанной в США операционной системы. Раньше глобальные решения принимала «Большая семёрка». Затем, с ростом Китая и других крупных развивающихся рынков, этот «клуб» был расширен до «двадцатки». Теперь глубокие разногласия между США и Европой с одной стороны и Китаем и Россией с другой сделали G20 в значительной степени неэффективным объединением.

Одним из показателей снижения влияния G20 стало появление конкурирующих группировок вроде БРИКС. Первоначально задуманная как инвестиционная организация, она превратилась в настоящий клуб, где Бразилия, Россия и другие страны с формирующимся рынком по очереди принимают саммиты.

Доллар по-прежнему является основной мировой резервной валютой, но уже не занимает доминирующего положения, как раньше. По данным Международного валютного фонда, доля доллара в мировых резервах центральных банков снизилась с 72% в 2000 году до 58% в 2023 году. Данные Народного банка Китая показывают, что в настоящее время страна осуществляет четверть торговых операций в юанях, по сравнению с нулевым показателем чуть более десяти лет назад.

Что дальше?

Неудивительно, что гравитационное притяжение США ослабло. Другие экономики, в том числе китайская, начинают оказывать большее влияние. В предстоящие месяцы будет важна калибровка темпов и масштабов снижения ставок ФРС, но, возможно, стимулирующие меры Пекина будут иметь большее значение.

Модель Bloomberg Economics предполагает, что объявленный китайским Политбюро в конце сентября пакет мер увеличит мировой ВВП в предстоящем году примерно на 300 миллиардов долларов или намного больше, если Министерство финансов примет меры по налоговому стимулированию.

Для правительств, стремящихся поддерживать рост своей экономики, предприятий, желающих поддерживать функционирование своих цепочек поставок, и инвесторов, стремящихся максимизировать прибыль, всё это имеет значение.

В мире, где местные экономики не работают синхронно, руководителям предприятий необходимо проявлять большую осторожность. Решения, где закупать и где продавать, становятся более значимыми. Сделаете это правильно — и цепочки поставок заработают без сбоев, а выручка вырастет. Ошибётесь — и компания может внезапно оказаться в проигрыше из-за тарифов, санкций или падения спроса.

Для инвесторов существуют такие же сложности, но прибыль или убыток приходят быстрее. За короткий срок мир увидел, как британский фунт взлетел, а затем рухнул, когда Банк Англии пошёл не в ногу с ФРС. Фондовые рынки Китая восполнили годовые убытки за несколько дней после анонса стимулов от Политбюро; а нефть резко подскочила в цене в начале октября из-за эскалации войны на Ближнем Востоке.

• Телеграм
• Дзен
• Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.